Камень заклятия

Я рассказываю медленно, а в действительности все происходило быстро, я даже не догадался убежать. Правда, потом, вспоминая, так и не мог решить — не догадался или меня удержала на месте какая-то сила. Потому что я должен был убежать, справиться с двумя, если, конечно, повезет, еще можно, но с четырьмя качками, причем один с битой — дохлый номер.

Первый без всякого базара замахнулся битой, но опустить ее мне на голову не успел, я ударил его в лицо, и он по-киношному пролетел несколько метров и рухнул у джипа. А я, не ожидая, пока он закончит полет, схватил второго, поднял над собой и опять по-киношному — других слов не нахожу — бросил на «жигуленок». Третьему, выхватившему нож, я легко, словно делал это много раз, сломал руку, и он, поддерживая ее другой рукой, орал благим матом. Четвертый кинулся бежать, но я пустил вслед биту и угодил точно в ноги, тот упал и с диким криком корчился на асфальте.

Начал собираться народ, и я поспешил удалиться, однако успел заметить, как шофер «жигуленка» вылез из машины, поднял руки и подмигнул, может, это у него было нервное. Ударом правой я отправил его в нокаут.

Уже петляя между домами, подумал, зачем я его ударил, и не нашел ответа, как не нашел его и на другой вопрос. Откуда у меня взялась такая сила? Конечно, я владел некоторыми приемами рукопашного боя, да и Костя кое-чему научил, и так просто меня было не взять, но чтоб такое… В одном из дворов я увидел лежащую сваю и, ухватившись за арматуру, легко поднял ее. Тут уж отпали последние сомнения. Оно, коснувшись меня, наделило частью своей силы, и хорошо это было или плохо, мне еще придется узнать. Но настроение испортилось сразу.

В узком переулке между домами — где, спрашивается, была пожарная инспекция? — встретилась группа парней. Я уложил их всех, хотя они и не думали задираться, а я мгновение назад не собирался на них нападать.

В своем подъезде я чуть не двинул по зубам соседа, хотя он только спросил, где я пропадаю.

И я решил из квартиры никуда не выходить, моя агрессивность пугала. Была она пассивной, мне не хотелось куда-то бежать, кого-то бить. Но надо было все же себя чем-нибудь занять, отвлечься.

Начал с поливки цветов, мама в каждом письме спрашивает, как там чувствуют себя амариллис, хойя, цикламен. Кроме этих цветов, у нас еще есть доброе утро, невеста, фиалки, бегония, ну и, конечно, герань. Мама оставила мне инструкцию по поливке, которой я строго придерживаюсь, так цикламену нужно периодическое круговое опрыскивание воздуха, а хойе нужно опрыскивание уже самих листьев, кроме периода цветения. А цветет она такими восковидными, словно искусственными небольшими звездочками и вечерами наполняет комнату удивительным ароматом. Цветы долго не опадают, и все это время мы словно находимся в южном экзотическом саду. А вот амариллису, соседка называет его гиппеаструмом, полив увеличивают лишь с появлением цветочной стрелки, которая быстро достигает тридцатисантиметровой высоты и распускается четырьмя похожими на саранки цветами, жизнь которых продолжается недолго. Еще мне нравится бегония, ее тонкие свисающие стебли украшаются в период цветения нежными, неземными цветами.

Кроме полива, мама подробно написала, как делать подкормку, обрезку, пересадку. Все это время я строго соблюдал инструкцию, и ни одно растение у меня не погибло, я даже подарил цикламен, у нас он цветет нежно-белыми, небесными цветами, Нине. Они с матерью просто помешаны на цветах, и, узнав, как я старательно ухаживаю за своими растениями, были приятно удивлены. Я предстал в образе крутого мужчины с нежным сердцем.

После поливки занялся тщательной приборкой, легко передвигая мебель. Проблемы с этим не было.

Затем сходил в душ и долго гляделся в зеркало, но никаких внешних изменений не заметил.

На обед сварил остатки пельменей, только уселся за стол, как позвонил неизвестный и сообщил, что говорит от имени Сергеева. Сергеев просил меня больше не светиться и побыстрее покинуть город. Я пообещал уехать вечерней лошадью. Только положил трубку, снова звонок. Сказал, у меня стынут пельмени, и попросил не беспокоить. И отключил телефон. Чтоб съесть магазинские пельмени, надо бросить побольше перца, тогда уж точно не стошнит. Обычно я готовлю сам, но перипетии последних дней вынудили перейти на эрзац. После перца во рту все горело, потушить удалось лишь тремя бутылками пива. Вымыл посуду и уселся перед телевизором. Показывали всем известную потаскушку, но почему-то упорно называли светской львицей. Голос у ведущего был такой слащавый, что я сразу решил — педераст, петух. Петух хвалит кукушку, а потом она на очередной телевизионной тусовке назовет петуха светским львом. Такая уж у нас богема. Понизил рейтинг передачи и включил телефон. И сразу звонок — Нина:

— Съел пельмени?

— А вас чем порадовала Полина Захаровна?

— Приходи, узнаешь. Я только хотела пригласить тебя на обед, а ты не дал и слова сказать и телефон отключил, — голос у Нины был мягкий, добрый.

К чему бы это? Я решил отмолчаться. Но Нину это не смутило: