Каменное дитя

Эдди обернулся, проверяя, что позади действительно никого – и ничего – нет. Фруктовые деревья покачивали на ветру голыми ветками. Где-то там, в глубине леса стояла в одиночестве статуя. От этой мысли Эдди стало не по себе.

– Раз. Два. Три! – воскликнул Харрис. Гвозди, которыми была приколочена доска, легко вышли из стен. Харрис повернул освободившуюся дверную ручку и надавил на створку. Та с тихим скрипом отворилась.

Не колеблясь ни секунды, он взялся за косяк и, пригнув голову, осторожно переступил через нижнюю доску. Эдди последовал его примеру, но зацепился штаниной за гвоздь и с глухим «уф» рухнул лицом вперёд на пол кухни Олмстеда. К счастью, он несильно ударился, но ему потребовалась секунда, чтобы прийти в себя от неожиданности. Харрис тихо закрыл дверь и сказал:

– Осторожнее.

– Всё нормально, – отозвался Эдди, поднимаясь.

Осознание, что он в доме Натаниэля Олмстеда, ударило по нему как обухом по голове. Сердце пустилось вскачь по целому ряду причин.

– Ого, – прошептал он и, глянув на Харриса, увидел на лице друга отражение своего восторга.

Несмотря на ясную погоду, в доме было темно, и мальчики достали из рюкзаков фонарики.

– Герои его книг всегда проверяют под коврами и простукивают стены в поисках потайных ниш, – напомнил Харрис, первым двинувшись вглубь полумрака. – Так что смотри в оба.

Эдди округлил глаза:

– Как скажешь.

Харрис нервно хихикнул.

Они зашли в столовую. Наглухо задёрнутые плотные шторы на окнах не пропускали внутрь ни лучика. Световое пятно от фонарика Харриса мельтешило на полу, отбрасывая радужные отсветы на потолок и стены. В какой-то момент небольшая люстра сорвалась, и теперь её хрустальные останки покоились на круглом столе в центре комнаты, некоторые подвески мерцали на влажном и заросшем плесенью ковре.

В немом потрясении мальчики пересекли столовую и оказались в длинной гостиной. Потолки в доме были такими низкими, что Эдди невольно задался вопросом, как Натаниэль Олмстед не бился о них головой. Они с Харрисом старательно подсвечивали всё вокруг, особенно тёмные углы на случай, если там что-то прячется.

Во всём доме царил страшный бардак. Вся мебель, старая и странная на вид, была неаккуратно сдвинута или опрокинута, будто здесь успели побывать грабители, перевернувшие всё вверх дном. У фасадного окна лежали на боку старинные напольные часы с лунным календарём. Погнутые ударом шестерёнки и рычажки тихо ржавели за ненадобностью, словно намекая, что само время покинуло это место. Рядом стоял целый стеллаж антикварных печатных машинок с выдранными чьей-то безжалостной рукой чёрными кнопками. У Эдди руки зачесались забрать одну домой и показать папе, но он себя остановил. На бархатном диване в подозрительных пятнах лежал покрытый толстым слоем пыли глобус. За горами книг на полу выглядывали викторианские статуэтки женщин, застывших в печальных и драматичных позах.

– Где тут вход в подвал? – спросил Харрис. – Я не вижу двери.

– Надо проверить пол, – предложил Эдди. – Герти спустилась в подвал через люк.

Они продолжили осмотр. Внутри дом был просторнее, чем казался снаружи. Эдди задумался, что Натаниэль Олмстед подумал бы о них. Рассердился бы он на двух мальчиков, проникших без разрешения в его дом в поисках ответов, как справиться с чудовищами? «Нет, – подумал он, – это всё очень в его духе. Он даже, пожалуй, написал бы о нас книгу».

В углу гостиной Эдди обнаружил дверной проём, за которым начиналась покосившаяся лестница, ведущая на второй этаж. Он постучал пяткой кроссовки по нижней ступени, проверяя, вдруг она тоже полая, как в романе «Слух о привидении в женском монастыре». Но не услышал ничего особенного. Эдди оглянулся на Харриса, тот ободряюще кивнул. Тогда он начал подниматься, медленно и осмотрительно, опасаясь прогнивших досок. Наверху перед ним протянулся коридор, в густых тенях которого могло прятаться что угодно, и Эдди в страхе застыл.

Пока Харрис не протиснулся мимо него и не пошёл целеустремлённо по проходу.

– Харрис! – прошипел Эдди. – Постой!

Но друг уже свернул в одну из спален.

– Что не так? – спокойно откликнулся он.

Эдди медленно прокрался за ним, почти ожидая увидеть за окном жуткую морду вендиго, высматривающего сквозь грязное стекло нарушителей вроде них. Но в комнате не было ничего, кроме мебели, теней и пыли. Эдди покачал головой. Кажется, он переборщил с ужастиками.

– Обалдеть! – Харрис подбежал к большой кровати и прыгнул на неё, подняв клубы пыли. – Наверняка это была его спальня.

Сняв рюкзак, Эдди неохотно присоединился к другу: вытянулся рядом с ним на кровати и несколько секунд смотрел в потолок, прислушиваясь к поскрипываниям и стонам старого дома.

Внизу что-то стукнуло.

– Что это было? – Эдди сел и уставился в коридор.

Харрис тоже сел, затем, выждав недолго, неуверенно сказал:

– Скорее всего, ничего такого… Правда же?

Эдди спрыгнул с кровати и, схватив рюкзак, нащупал на дне папин молоток. Внезапно он почувствовал себя очень глупо. Ну и много толку было бы от молотка против вчерашнего гремлина? Или чего-нибудь ещё страшнее?