Каменное древо

– Я не знаю! Но подумай, ты выжил в Ущелье Забытых, прошел со мной сквозь врата в нашу первую встречу, изменив маршрут силой желания, и ты… – я приложила дрожащие пальцы к губам. – …да, это все-таки ты вырастил ту стену, что закрыла меня от Красного Топора. В миг сильной опасности иногда случаются неконтролируемые выбросы силы! Твоя мать – Ледара из Синего камня!

Показалось, еще чуть-чуть, и он громко рассмеется. Но Ренн резким движением запустил пальцы в волосы и сжал кулаки так, будто у него раскалывалась голова. Я не видела его лица, потому что на несколько мгновений в комнате воцарилась непроглядная мгла.

– Моя мать была гулящей женщиной из веселого квартала, – произнес глухо и безжизненно. – Ты ошибаешься, Рамона.

Этот голос меня будто в пропасть толкнул – сердце упало на самое дно и разлетелось вдребезги. Этот упрямец не верит мне! Не верит!

– Не ошибаюсь! – я подлетела к нему и толкнула в грудь, но он даже не шелохнулся. – Что мне сделать, чтобы ты поверил?

Реннейр перехватил запястья и вздернул к своим плечам – шаль, которой я прикрывалась, соскользнула вниз и растеклась бордовой лужицей у ног. Мы замерли, прижатые друг к другу, и взгляд напротив стал вконец пьяным, темным.

Темнее ночи.

Своими словами я причинила ему боль, но что мне было делать? Знаю, ему неприятно говорить о семье, но этот гнойник надо выпустить, чтобы прекратил отравлять кровь.

– Просто не трогай больше эту тему, – выдохнул в губы и судорожно втянул воздух. – И потрудись рассказать, зачем ты на самом деле позвала меня сюда? Зачем решила измучить?

В ответ на последние слова щеки вспыхнули, и я едва не задохнулась от накатившего смущения, а потом задергалась, пытаясь высвободить руки. Но лестриец держал крепко и не сводил с моего лица пристального взгляда.

– Ты хочешь использовать меня для каких-то своих целей, которые мне пока непонятны.

– Может, я просто… просто хочу! – злость так и кипела во мне. – А ты разве меня не хочешь? Говорил, что нравлюсь, я это вижу… и ощущаю…

– Я не животное, живущее только инстинктами, – зло произнес Ренн. – И не мальчишка, который кидается на женщину, истекая слюной и не думая о последствиях. А ты… Неужели ты хочешь так просто разрушить свое будущее? Тебя ведь хотят сделать Верховной жрицей, как ты будешь служить своей богине, если твое тело…

– Если я пройду посвящение, пути назад не будет, я потеряю все, что любила! Потеряю свою душу, сердце – все, что делает меня живой и способной на настоящие чувства. Потеряю тебя, понимаешь?

Пока не успела передумать, высвободила руки из плена его пальцев и потянулась к завязкам сорочки – дернула тонкие ленты и спустила ее вниз по плечам, оставшись обнаженной до пояса. Под оглушительный грохот сердца ступила назад, перехватывая его взгляд, давая осмотреть себя целиком, и тогда дернула снова, полностью избавляясь от одежды.

Сорочка с тихим шелестом упала на пол, и я поджала озябшие пальцы на ногах – осталась полностью нагой и беззащитной. Я чувствовала себя до одури смелой и в то же время невероятно трусливой. И от смеси этих чувств колотило, как в лихорадке.

– Ну что ты молчишь? – спросила, избегая его взгляда и борясь с желанием прикрыться руками. Чувствуя, как взгляд этот, тяжелый и алчущий, исследует мое тело. – Скажи хоть что-нибудь… – облизнула пересохшие губы кончиком языка. – Скажи, что я красивая…

Вместо ответа он протянул руку и невесомо коснулся пальцами губ, прочертил дорожку вниз – по шее, между грудей, по животу до пупка. Медленно, просто невероятно медленно и мучительно раскрашивая кожу незримыми ожогами.

– Я уже говорил, что для жрицы ты слишком бессовестная?

– А ты слишком благороден, да? – бросила с вызовом и перехватила потемневший дикий взгляд. Увязла, как в гиблом болоте, и чтобы выбраться, потянулась к нему.

Ренн задержал дыхание, когда пальцы осторожно коснулись его щеки. Платя той же монетой, я очертила подушечками пальцев жесткий рот – руки предательски тряслись. Повела по шее с выступающим кадыком и замерла на груди. Там, где гулко стучало сердце.

Видела, он сжал пальцы в кулаки так, что побелели костяшки и вздулись вены на запястьях. В темноте глаза его блестели, как поверхность ночного озера с сотнями звезд. Ренн заключил мое лицо в рамку своих ладоней и потянулся к губам, которые я раскрыла с готовностью и жадным нетерпением.

Поцелуй из легкого и осторожного превратился в глубокий, влажный и пьяный. Кровь бешено стучала в висках, и стук этот разбегался отравой по венам. В этот момент я особенно остро чувствовала собственную наготу, чувствовала, как холодный ночной воздух втекает в окно, вынуждая покрываться мурашками. Как горячее мужское тело прижимается ко мне, не давая замерзнуть.

– Я заберу тебя… – безумный шепот. – Будешь только моей… – руки блуждали по спине, плечам, стараясь обхватить меня всю. – Завтра же сообщу твоему отцу, и никто тебя у меня не отнимет.

Разбилась маска, за которой Ренн пытался прятать настоящие чувства. Это был мой триумф и маленькая смерть. Я попыталась вдохнуть, но из горла вырвался беспомощный всхлип.