Каменное древо

– Я уже не смогу тебя отпустить, отказаться от тебя… это выше моих сил… – зарывшись пальцами в волосы у затылка, заставил запрокинуть голову – поцелуй был больше похож на укус изголодавшегося зверя. – Даже если ты сама попросишь… не смогу.

Я не дышала, просто хватала воздух, глядя, как перед глазами распускаются огненно-красные цветы, и кровавый камень в очелье поблескивает тусклым оком со столика, куда я сложила амулеты перед сном. На миг ожгло холодом, когда Реннейр отстранился, чтобы сбросить кожаную безрукавку и рубашку. Вещи упали на пол, и мы даже протоптались по ним, пытаясь добраться до кровати. Он подхватил меня под бедра и опустил на матрас, накрыл собой, не прекращая целовать лицо, плечи, шею – все, куда только мог дотянуться. Большая и теплая мужская ладонь легла на колено, а вскоре ее сменили губы.

– Я не буду трогать тебя слишком откровенно… – хриплый голос прозвучал где-то на задворках сознания, потому что в ушах стоял непрекращающийся гул.

Тело отзывалось на каждое касание, дрожало, как натянутая тетива в руках лучника. Мы ходили по самой кромке без страха сорваться или повернуть назад – обратный путь растворился в тяжелом ночном сумраке и звуке нашего дыхания. Одного на двоих.

Я не знала, что это может быть так прекрасно – принимать чужую нежность и любовь и платить за них сторицей. Не знала, что звезды можно видеть даже с закрытыми глазами, а каждый участок кожи может превратиться в оголенный нерв.

– Чудо мое… моя жрица… – шептал Ренн негромко и сбивчиво, а я знала – именно сейчас он настоящий.

Мы оба настоящие и беззащитные друг перед другом.

Задыхаясь от сумасшедшего восторга, я обхватила его плечи, притягивая к себе, заставляя прижаться теснее, полнее ощутить его тяжесть, поверить, что он со мной, что я не одна. Что с этого дня будем только мы – вместе и неразрывно, по благословению или проклятью наших богов.

Наверное, где-то над полем за городом зарождался рассвет: блеклые сумерки постучали в окно, а дождь испуганно замолчал. Наверное, от переизбытка чувств, таких новых и прекрасных, я начала плакать, и Ренн остановил свои ласки, навис надо мной, опираясь на локти.

– Я не могу больше ждать… – коснулся губами виска, скользнул вдоль шеи. – Просто умираю.

Волна дрожи сотрясла большое сильное тело. Я чувствовала эту дрожь кончиками пальцев.

– Ты позволишь?

Мне хотелось закричать – да! Но голос не повиновался, и я могла только кивать, лаская пальцами литые плечи. Тянуться к нему изо всех сил, прижигая кожу поцелуями – неумелыми и отчаянными.

Я знала, что может быть больно, но что такое боль, когда впереди маячит радость и наслаждение, чувство полного единения, которые я готова разделить только с ним. Рука его уже потянулась к пряжке ремня, как вдруг…

Ренн замер и прислушался. А после рывком соскочил с кровати и бросил мне ночную сорочку:

– Оденься!..

Что случилось, я осознала не сразу, а, когда пришло понимание – сотни ледяных игл прошили до костей. Душа оборвалась. Трясущимися руками я натянула рубашку и опустила подол в тот момент, когда на дверь посыпались глухие удары, а следом…

Старый хлипкий замок сорвало, и дверь распахнулась.

Глава 15. Боги просят крови

Рамона

– Ты все-таки здесь?! – внутрь, точно бешеный вихрь, ворвался отец и безошибочно отыскал взглядом Ренна. Тот успел натянуть рубаху, но ни у кого бы не возникло ни малейшего сомнения, чем мы здесь занимались.

И зачем он пришел ко мне в комнату.

– А я не верил, не верил! – отец даже качнулся назад, будто его с силой толкнули в грудь. – Убью! – зарычал низко, хрипло. В руке блеснула сталь.

Я вскрикнула и соскочила с постели, забыв о растрепанном и неприличном внешнем виде, и бросилась наперерез. Но Ренн перехватил меня и задвинул себе за спину, одновременно обнажая меч:

– Может, сначала поговорим? – процедил сквозь зубы.

На шум начали сбегаться любопытные. Удары и крики не могли остаться без внимания. Отец хотел было пнуть дверь, но не успел: внутрь ворвался Орм и сразу заметил нас с Ренном. На миг его лицо застыло, а потом в глубине черных глаз вспыхнуло по вулкану. И прежде, чем дверь все-таки закрыли во избежание лишнего шума, внутрь набились искатели: дядя Льерр, Орвин, тетушка Анда и еще, еще, еще… В коридоре маячили лица, которые для меня смазались в одно серое пятно.

Ночь, наполненная чудом и нежностью, превратилась в кошмар.

От ужаса я не могла даже думать, застыла вся, а мысли метались, как лихорадочные. Я топталась за спиной Ренна, заламывая руки и пытаясь не упасть.

– О чем с тобой разговаривать, предатель?! – прогремел отец, и рот его скривился. – Я ведь доверял тебе, а ты опозорил мою дочь!

– Твоя дочь ни в чем не виновата, она не давала мне никаких поводов, я сам проник в ее комнату, – спокойно и холодно ответил Реннейр и опустил клинок.

– Отец! Я… – но от пронизанного бешенством взгляда лестрийца горло перехватила судорога, а голос пропал.

Так он на меня еще никогда не смотрел.