Каменное древо

Она жива. Точно жива, я знаю. Иначе зачем продолжаю дышать?

Дар плескался в крови, впивался в кожу тысячами тонких игл – жаждал, требовал освобождения. Он так долго жил в клетке, что теперь всеми силами рвался на волю, готовый смять и своего носителя.

Меч пел в руках, запястье сводило от усилий.

Ну же, если ты так хочешь, если мы заодно, то приведи меня к ней, открой эту проклятую дверь! Мне нужно, во что бы то ни стало нужно ее найти!

Вложив всю надежду, все свое дурное отчаянье, я в очередной раз рассек воздух и – ничего.

Устав глядеть на мои бесплодные попытки, Леймах сел, скрестив ноги, привалился спиной к одному из Пальцев Первобога. Зашарил в котомке и, достав сухую лепешку, вгрызся в нее редкими зубами.

– Я думал, тебе не нужна еда, – я опустил руку и помассировал кисть. В боку, там, где еще недавно была рана, снова тянуло.

– Мы, жрецы, тоже люди, – глубокомысленно изрек старикан и продолжил уничтожать хлеб.

Я усмехнулся и с утроенным рвением продолжил рубить воздух, будто он скрывал в себе добрую сотню врагов. Как там говорит Леймах, впустить в сердце веру? Очень хочу, но мешает что-то внутри. Происходящее кажется бредом.

А старый жрец осмелел и начал комментировать мои действия:

– Ты просто неумелый мальчишка! Тебе далеко до магов древности!

– Заткнись! – размахнувшись, я полоснул по воздуху, представляя, что разрубаю нити в прошлое. Крошу канаты, которые там держали. – Отвратный из тебя учитель!

Удивительно, но выплеск злости придал сил. Показалось, что от Пальцев Первобога в мою сторону под землей протянулись цепи, проросли, точно корни древних деревьев.

И тогда я увидел их.

Нас окружала ночь, я не мог ошибиться – это были тонкие золотые полосы, похожие на нити. Их оставляли в воздухе взмахи меча. Такие яркие, огненные, золотисто-рыжие. Они казались маяками во мраке.

Или не нити, а прорехи на туго натянутом темно-синем бархате мироздания.

Одни золотые полосы, дрожа и колеблясь, бледнели и таяли в воздухе, другие наливались таким ярким светом, что от них рябило в глазах. И тогда я протянул руку и, шипя от боли, ухватил за край и потянул вниз, представляя, что это лоскут невидимого полотна.

Воздух задрожал, зарябил, и все растаяло.

– Старайся! – проскрежетал Леймах. – В тебе мало веры!

И я продолжил. Снова и снова, готовый идти до конца.

До рассвета удалось создать еще несколько недопорталов. Каждый раз они, дразнясь, растворялись в воздухе. Такие заманчивые, близкие, но по-прежнему недосягаемые.

– Теперь ты понял свою силу, полукровка? – поинтересовался Леймах, наматывая на кулак бусы. Он только и делал, что крутил их, вертел да бесконечно бормотал. – И это только часть того, чем одарили тебя боги. Остальное ты должен узнать сам…

– Лорд ждет от тебя отчета? – прервал его я.

После ночи, проведенной с мечом в руках, тело ощущалось чужим, рубашка пропиталась потом, а голову вело. Еще чуть-чуть, еще немного, и у меня получится!

Сухой смешок сорвался с губ и повис в стылом воздухе.

– Теперь, когда я до конца освою способность создания порталов, я смогу проводить через них армию, как один из древних королей? – Если честно, такое представлялось с трудом, но все же… – И сделать все, что захочет мой лорд? Завоевывать для него крепости, города, страны?

Леймах стоял, запрокинув лицо к небу, и будто меня не слышал. Молился беззвучно. Не дрогнул даже, когда я сделал шаг. Трава пружинила под ногами, но казалось, что я иду по раскаленным лезвиям.

Клинок лег в руку так привычно.

– Побежишь докладывать ему все, как верный пес?

Конечно, прозорливый старикан уловил мою связь с Рамоной. О ней тоже расскажет? Если еще не рассказал.

Жрец заговорил так внезапно, что от неожиданности я замер.

– Я знал, что этот день придет сегодня. Я слишком долго живу, поэтому смерть меня не пугает. А вот ты… – он окинул меня бесконечно печальным взглядом, – тебе будет тяжело лишить жизни меня или кого-то другого. Природа искателя просыпается и требует своего.

– О чем ты? – спросил, подозревая, что он ответит.

– Уважение к чужой жизни, сопротивление собственной природы убийствам…

– Я убивал много раз и ничего не чувствовал!

– А теперь груз отнятых жизней навалится на тебя и погребет под собой. Каждое новое убийство будет ломать тебя.

– Ты пытаешься меня запугать, чтобы выторговать жизнь, Леймах. У меня нет ни единого повода тебя щадить.

И это верно. Лишние свидетели ни к чему, я буду настоящим глупцом, если отпущу его. Но почему тогда внутри так паршиво?

Вместо ответа старик раскинул руки, как крылья, показывая – вот он я, перед тобой. Чего же ты медлишь?

– Скажи, ты знаешь, как умерла моя мать? И не вздумай лгать, от ответа зависит твоя жизнь.

Когда вокруг стало тихо, я вытер влажные ладони о рубаху и вновь вооружился.

Край небосвода мазнуло золотом. Светает.

Сейчас я как никогда почувствовал единство с этим местом. Стоя в кругу зачарованных камней, утопая ногами в увядающей траве, врастая корнями так глубоко, как это делают лишь самые старые деревья.