Каменное сердце

— Чего ты там бормочешь? Какие еще, на хрен, коменданты?

— Я сражался с Кортесом в Новом Свете! — завопил испанец. — Против мексиканцев! Против таких же собак-язычников, как и вы сами!

Руки англичан и испанцев уже тянулись к ножам. Но тут полдюжины солдат в латных нагрудниках, обнажив мечи, подоспели к ним с перекрестка и разделили две группы враждующих матросов.

— Проваливайте прочь! — приказали они скандалистам. — Вы препятствуете движению по Королевскому тракту!

Бросая друг на друга свирепые взоры, моряки двинулись дальше, а солдаты жестами восстановили замершее было движение.

Я почти поравнялся с ратушей. Двое стоявших возле нее людей в адвокатских мантиях, старший из которых тяжело опирался на палку, оживленно о чем-то спорили. Это были сэр Квинтин Приддис и его сын Эдвард. На таком расстоянии я не мог слышать их разговор, однако лицо Эдварда омрачала тревога, на нем и следа не осталось от того холодного превосходства, которое он выказывал во время нашей первой встречи. Отец явно пытался успокоить его. Заметив меня, Приддис-младший немедленно умолк. Я поклонился обоим, оставаясь в седле. Они ответили поклоном — холодным и официальным.

Проехав через городские ворота, я отправился прямо в солдатский лагерь. Запах испражнений и мочи, казалось, сделался еще крепче. К шатру цирюльника тянулась очередь: военные выходили из него чисто выбритыми и с коротко подстриженными волосами. Неподалеку солдаты окружили двух своих товарищей, боровшихся и обнаженных по пояс. Среди зрителей я заметил Барака, стоявшего рядом с Карсвеллом. Оба были чисто выбриты, а на голове Стивена щетинился короткий ежик, такой же как у Хью и Дэвида. Спешившись, я подвел к ним коня.

— Ну и что же сумел поведать вам этот самый Уэст? — резко спросил Джек.

Нетрудно было понять, что он сердится на меня.

— Нечто совершенно для меня неожиданное. Но расскажу потом. — Я повернулся к Карсвеллу. — Нам пора возвращаться в Хойленд. Мне хотелось бы попрощаться с капитаном Ликоном. Ты не видел его?

— Сейчас он беседует с сэром Франклином в его шатре. Не думаю, что разговор их затянется надолго.

Я посмотрел на борцов. Одному из них, рослому и крепкому, было лет двадцать с небольшим, а в роли его противника выступал Том Ллевеллин. Для столь молодого человека он обладал весьма внушительными плечами и грудной клеткой. Ллевеллин довольно быстро сумел бросить своего соперника на землю, где тот, тяжело дыша, и признал свое поражение. Часть зрителей радостно приветствовала победителя, другие же смотрели на него угрюмо. На шеях многих висели большие кожаные мешочки с пожитками, откуда они доставали и передавали друг другу всякие мелочи. Сосед Стивена вручил ему двусторонний гребешок для вычесывания гнид, одна сторона которого, с тонкими зубчиками, была черна от раздавленных вшей, и крошечную костяную ложечку.

— А это что такое? — спросил я, указывая на ложечку.

— Черпалка для ушной серы, — бодрым тоном ответил Карсвелл. — Полезная штука для вощения луков. — Он швырнул Тому кусок ткани, чтобы тот вытер вспотевшую грудь. — Отлично, парень.

— Смотри-ка, кто будет следующим, — буркнул Барак. — Интересная пара.

В круг вступили Угрюм и Голубь. Обмениваясь яростными взглядами, они сняли безрукавки и рубахи. Угрюм был выше и весь так и лучился грубой силой, а на жилистом теле Голубя невозможно было найти и унции жира. Уперев руки в боки, Угрюм провозгласил, обращаясь к толпе:

— Мы тут ненадолго… Так что те, кто поставил на лопоухого, готовьтесь расстаться со своими денежками!

Ничего не ответив, Голубь просто посмотрел на противника и тряхнул руками, расслабляя мышцы, после чего переступил с ноги на ногу в поисках равновесия. Он явно очень серьезно относился к предстоящему поединку. Угрюм широко ухмыльнулся.

— А мы с тобой заключим собственное пари, ушастик! — громким голосом произнес он. — Вот что: если я положу тебя на лопатки, отдашь мне тот молитвенник, по которому в уголке читаешь свою «Аве Марию». Хватит уже строить из себя святошу!

— А если победителем буду я, — крикнул в ответ Голубь, — то получу твою бригандину!

Скандалист явно заколебался. В толпе раздались смешки. Кто-то выкрикнул:

— Соглашайся, Угрюм, раз ты настолько уверен в победе!

— Ставлю полгроута на Угрюма, — предложил Карсвеллу Джек.

— По рукам, — согласился тот.

Поединок продолжался минут десять. Мощь Угрюма натолкнулась на неожиданно сильное сопротивление его соперника. Я понял, что Голубь пытается измотать своего односельчанина. Гроза роты постепенно терял силы. В конце концов Голубь повалил его на землю, но не броском, а ровным и мощным движением, заставившим проступить на теле все мышцы. Ноги высокого Угрюма подогнулись, и он, тяжело дыша, повалился на землю. Голубь улыбнулся, наслаждаясь своей победой.

— Обменяйтесь рукопожатием и разделите чашу любви! — выкрикнул Стивен.

Голубь посмотрел на поверженного противника:

— Принесешь мне бригандину, когда очухаешься, хвастун несчастный.