Каменное сердце

— Ага, крупные суммы Джеку и Тамазин Барак, а также Гаю Малтону, как я и ожидал. Немного деньжат мальчишкам, работающим у вас в услужении. — Тут он с удивлением посмотрел на меня. — А кто эта Джозефина Колдайрон, которой вы завещаете сотню марок? Неужели вы содержите у себя на Канцлер-лейн какую-нибудь шлюху?

— Это моя служанка, — объяснил я.

Сэр Рич пожал плечами, еще раз перечитал оба документа в поисках какой-нибудь погрешности или подвоха, а затем удовлетворенно кивнул и, взяв со стола маленький колокольчик, позвонил. Через мгновение в шатре появился Колин Пиль.

— Пригласи сюда пару джентльменов, — проговорил Ричард. — Чем выше по положению, тем лучше. Но непременно чиновников, а не тех, кому завтра придется сражаться. Я хочу, чтобы они остались живыми и запомнили, как мой друг Шардлейк подписывал здесь свое завещание. — Он посмотрел на склянку песочных часов. — Только быстрее, времени мало!

Когда Пиль вышел, Рич снова обратился ко мне:

— В присутствии свидетелей мы должны казаться друзьями, вы согласны со мной? На какое-то время позабудем о разногласиях.

— Понятно, — согласился я мрачным тоном.

Сэр Ричард посмотрел на меня уже с любопытством:

— Некогда вы были другом лорда Кромвеля… Вы могли бы подняться высоко, если бы не пали вместе с ним.

— Цена оказалась слишком высокой. И вы сами это прекрасно знаете.

— Ах да, мы, члены Тайного совета, люди недобрые! Однако, на мой взгляд, вы сами виноваты: уж больно вам нравится ощущать себя на правой стороне. Помогать слабым и бедным. Выступать в роли благородного защитника угнетенных. Возможно, таким образом вы компенсируете собственную убогую внешность. — Рич ехидно усмехнулся. — Знаете, в Тайном совете также есть наделенные совестью люди. И мы — такие, как я, Паулит и Ризли, — сидим за столом совета и внемлем им, а Хартфорд грызется с Гардинером и Норфолком по поводу того, как следует правильно почитать Бога. А потом мы узнаём об их планах отправить своего оппонента на костер. Однако некоторые из нас, как говорит сэр Уильям Паулит, сгибаются под ветром, но не ломаются. Те же, кто слишком обременен совестью, чересчур увлечены доказательствами праведности собственного дела, чтобы в конечном счете выжить. Но король прекрасно понимает, как полезны ему люди прямолинейные и жестокие, а потому подобные нам живут, а другие идут под топор.

— Люди настолько жестокие, что они лишены даже сердец, способных обратиться в камень, — пробормотал я.

— О нет, у нас есть сердца, и весьма любящие! Просто обращены они к нашим семьям, к нашим детям, которых мы воспитываем и чье процветание обеспечиваем с помощью пожалованных королем земель, доходов и даров, полученных от наших клиентов. Впрочем, — лицо моего собеседника изобразило пренебрежительную насмешку, — откуда вам знать, что такое семья и отеческие чувства?

Снаружи прозвучали шаги. Вернувшийся Пиль привел с собой двоих незнакомых мне мужчин, которые низко поклонились Ричу. Обойдя вокруг стола, сэр Ричард опустил изящную руку на мое плечо. Я мысленно поежился, однако постарался не подавать виду.

— Благодарю вас, что уделили мне время, джентльмены, — сказал квартирмейстер. — Мой друг, мастер Шардлейк, пожелал привести в порядок свои дела, благоразумно понимая, что здесь может произойти всякое. Не окажете ли мне любезность, согласившись засвидетельствовать его завещание?

Оба гостя, конечно, не возражали. Назвав свои имена, они проследили за тем, как я подписал завещание и его копию, а затем проставили подписи в качестве свидетелей. После чего, забрав со стола свою шляпу и бумаги, сэр Ричард объявил:

— Благодарю вас, джентльмены. А сейчас мне пора идти, я должен присутствовать на заседании Тайного совета.

После этого он громко, так, чтобы слышали свидетели, добавил:

— Шардлейк, дружище, был рад помочь вам в отношении этой девушки.

— Вы поступили точно так, как я и ожидал, сэр, — ответил я невозмутимо. Джентльмены откланялись и вышли. Рука Рича все еще оставалась на моем плече. Сняв ее, он с наслаждением быстро шлепнул по моему горбу, шепнув при этом мне на ухо:

— Я так часто мечтал сделать это!

Затем он повернулся к Пилю и резким деловым тоном приказал:

— А теперь, Колин, я хочу, чтобы ты проводил мастера Шардлейка в Портсмут, достал лодку и доставил его на борт «Мэри Роуз».

Поместив два письма в кожаную сумку, Рич передал ее своему слуге и продолжил отдавать распоряжения:

— Не запечатано мое письмо, наделяющее вас особыми полномочиями: с его помощью вы оба попадете в Портсмут и найдете себе лодку. Второе письмо ты передашь лично в руки адресата, Филиппа Уэста. И никого иного. Если же какой-нибудь другой корабельный офицер вдруг потребует отдать послание ему, ты решительно откажешься, сославшись на мое имя. Далее ты дождешься возвращения мастера Шардлейка и доставишь на берег его и еще одного человека, который будет с ним. А теперь ступай. Мой конь в конюшне?

— Да, сэр Ричард, — ответил Колин.

— Ты уверен в том, что правильно все понял? — с насмешкой спросил его господин.

— Да, сэр.