Каменное сердце

Оказавшись внутри, Уэст молча посмотрел на меня. Из-под наших ног, из кубрика, сквозь доски доносились приглушенные голоса, споры и ругань.

— Я девятнадцать лет заботился об Эллен, — произнес Филипп. — Рич давно бы убил ее.

— Я знаю это, — не стал я спорить.

— Я защищал эту женщину! — бросил помощник казначея с внезапной резкостью, и голос его дрогнул.

— Вы изнасиловали ее.

— Она сама меня спровоцировала.

Я почувствовал, что на моем лице проступило презрение, и сказал:

— Я заключил сделку. Вашу тайну никто не узнает.

— Да, — кивнул мой собеседник. — Вы правы.

Бросив на меня быстрый взгляд, он протянул руку и отодвинул дверь. За нею обнаружился Колин Пиль. Но это был не тот Пиль, которого я знал, а совершенно другой человек… Приличествующее слуге невозмутимое и почтительное выражение на лице его сменилось широкой и злой ухмылкой. Уэст оттолкнул меня к стене, и слуга Рича сумел войти внутрь. Для троих здесь едва-едва хватало места, однако они умудрились повернуть меня и заломить мне руки за спину. Филипп ногой задвинул дверь, а Колин заткнул мне рот извлеченным из дублета платком, едва не удушив меня при этом. Потом Уэст достал кинжал и приставил его к моему горлу.

— Только дернись, и я прирежу тебя, — проговорил он и обратился к слуге: — Эй, ты, свяжи его!

Пиль запустил руку в свою сумку и вытащил из нее длинный моток веревки. Я не мог даже шевельнуться. Теперь стало понятно, почему Рич настаивал на том, чтобы письмо было передано в собственные руки Уэста. Этот тип тщательно спланировал все… даже изобразил Пиля этаким слугой-недотепой.

А потом мне сделали подсечку, и я, громко охнув, тяжело рухнул на палубу. Колин смотрел на меня сверху вниз с волчьей ухмылкой. Я вспомнил, как молодой Карсвелл расспрашивал меня о труппе актеров: да Пиль дал бы им сто очков вперед! Вне всякого сомнения, Рич находил его талантам должное применение. Пригнувшись, слуга еще раз перевязал мои ноги, а потом обхватил веревкой кляп у меня во рту. После чего, посадив меня спиной к бочке, он еще дважды обмотал веревкой мое туловище.

Уэст стал надо мной, уперев руки в боки. Он казался не просто рассерженным, но преисполненным праведного гнева, как если бы его оболгали.

— Я же говорил вам, — произнес Филипп негромко, и голос его дрогнул, — что целых девятнадцать лет защищал мисс Феттиплейс. Если вас это утешит, я испытывал угрызения совести за свой неблаговидный поступок. Но служба королю позволила мне искупить грех, и я не позволю какому-то ничтожному бумагомараке-адвокату запятнать мою честь накануне битвы! Это абсолютно исключено! Я могу погибнуть, и что станет с моей бедной матерью, если правда вдруг выйдет наружу? Впрочем, что вам до этого? К счастью, Рич нашел способ убрать вас с дороги, и я охотно посмотрю на ваш труп.

— Может, убьем его прямо сейчас? — спросил Пиль. — У меня есть кинжал…

Филипп нетерпеливо качнул головой:

— Нет. Шардлейк находится под покровительством самой королевы, и мы должны действовать осторожно. Когда волны выбросят труп этого человека на берег, ничто не должно даже намекать на возможность насильственной смерти. Я разделаюсь с ним, когда стемнеет, а потом выкину тело за борт. Второго ключа к этой кладовой нет.

Колин улыбнулся мне:

— На кораблях приключается всякое, мастер Шардлейк. И адвокат, попавший на судно на закате, к восходу вполне может оказаться за бортом.

Уэст прикусил губу:

— Мне пора идти и заняться погрузкой провианта на корабль, нам на сегодня не хватит провизии…

Внезапно глаза его округлились при звуке шагов. Торопливо выйдя наружу, Филипп закрыл дверь, оставив меня в обществе Пиля. Я узнал голос казначея.

— Что вы здесь делаете? — спросил он своего помощника. В тоне его слышалось удивление, но никак не подозрение.

— Проверял последний бочонок со свининой, сэр. Тухлятина, — отозвался Филипп.

— Провиант еще не подвезли. Кок говорит, что вяленой трески едва хватает, учитывая, сколько солдат у нас на борту. Шкипер приказал, чтобы вы лично немедленно отправились на склады и вернулись с необходимым количеством провизии. Иначе мы останемся с пустыми кладовыми, а неприятности нам ни к чему. Воспользуйтесь одной из возвращающихся на берег шлюпок.

— Это обязательно должен сделать я?

— А кто же еще, Уэст? Именно вам положено вести все переговоры. Ступайте немедленно!

Шаги казначея удалились, и дверь скользнула в сторону.

— Ты слышал? — спросил Филипп слугу.

— Да. И как теперь быть? Вот же навязался на нашу голову! — Колин злобно пнул меня в ногу.

— Слушай внимательно, — торопливым тоном проговорил Уэст, — тебе надо покинуть корабль, иначе люди будут спрашивать, откуда взялся этот лодочник и чего ему тут надо. С Шардлейком я разделаюсь позже. Когда вернусь обратно и будет поспокойнее, часа в три ночи… Я убью его и выброшу в один из орудийных портов.