Каменное сердце

— Они устали и голодны. Примерно половина сейчас находится наверху, на юте, в том числе и ваши знакомые. Я тоже с ними. Остальных направили на палубы бака. Но все лучники полны решимости, они будут сражаться и умрут, если это потребуется. — В голосе Джорджа смешались гордость и боль. — Я должен вернуться к ним. А вы сумеете встать, если я вам помогу?

Прикусив от боли губу, я заставил себя подняться на ноги.

— Боже мой! — взорвался Ликон. — Уэст, должно быть, свихнулся, связав вас подобным образом!

— Филипп намеревался убить меня ночью, но к тому времени, когда он освободился от служебных обязанностей, около пушек выставили стражу. Они с Ричардом Ричем хотели вчера покончить со мной. А я-то думал, что договорился с Ричем… Боже милостивый, каким же я оказался дураком!

Ликон покачал головой:

— Уэст пользуется репутацией отличного офицера, работящего и толкового.

— Он с укоризной посмотрел на меня. — Вам следовало предупредить меня о том, что этот человек опасен.

— Я и сам не понимал этого вплоть до вчерашнего дня. А Барак, кстати, сказал, что я нещадно эксплуатирую тебя, и он был прав. Прости.

— А где сам Джек?

— На пути в Лондон. — Я набрал в грудь побольше воздуха. — А сейчас, Джордж, я скажу тебе такую вещь, что, боюсь, ты не сразу поверишь. Я имею в виду причину, по которой Рич заманил меня на корабль… и из-за которой твоя рота оказалась на «Мэри Роуз». Вчера ты взял нового рекрута, Хью Кертиса.

— Да, — ответил капитан, несколько насторожившись. — Он явился к нам днем, изъявил желание вступить в роту, и я принял его. Я вспомнил, что уже видел этого юношу и что он отличный лучник. Парень сказал, что у его опекуна нет возражений.

Я сухо улыбнулся:

— И ты ему поверил?

— Все наши роты укомплектованы не полностью. Если бы я отказался, другой капитан охотно принял бы новобранца к себе.

— Джордж, Хью Кертис не тот, за кого себя выдает. Вернее, не та… В общем, на самом деле это девушка по имени Эмма, родная сестра умершего Хью. Она много лет играла роль покойного брата.

Мой собеседник недоуменно уставился на меня:

— Как так?

— Этот негодяй, то есть ее опекун Николас Хоббей, ради собственной выгоды заставил Эмму изображать брата. Он во всем сознался. Джордж, прошу тебя, давай поднимемся на ют. Ты и сам во всем убедишься.

— А вы сумеете туда подняться? — с сомнением спросил Ликон.

— Сумею. Если поможешь. Прошу тебя.

Джордж посмотрел мне в глаза:

— Вы понимаете, что вам надо убираться с этого корабля как можно скорее? У борта на воде можно найти лодку — из тех, что курсируют между кораблями и берегом с разного рода посланиями.

— Я должен взять с собой Эмму Кертис. Я и так слишком далеко зашел, наперекор всем врагам.

Ликон оглядел крохотную каморку, где я провел ночь, вновь тряхнул головой и коротко сказал:

— Пошли.

— Еще раз благодарю тебя, Джордж.

Когда я шагнул к выходу, мое облачение зацепилось за доску. Я отшвырнул провонявшую и грязную мантию, сорвал с головы шапку и, оставшись в рубашке и штанах, последовал за Ликоном прочь из крошечной кладовой. Однако, выйдя за дверь, я сразу же услышал пушечный выстрел. Он прогремел достаточно близко.

Рядом с каморкой возле каждой пушки стоял наготове расчет из полудюжины артиллеристов. Пушечные порты были открыты. Было душно, разило вонью немытых тел… Каждый из солдат занимал вполне определенное место: один держал в руках длинный ковш, другой — деревянный пальник и тлеющий фитиль, готовый запалить порох, а у ног третьего лежало чугунное ядро. За пушками стояли солдаты, следившие за офицером, одетым в дублет и брюки, с мечом у пояса и свистком на шее. Он расхаживал туда-сюда по промежутку между двумя рядами орудий. Люди повернули к нам утомленные и напряженные лица. Шагнув вперед, офицер гневно посмотрел на меня:

— Какого черта… кто вы такой? Кто посадил вас туда?

— Помощник казначея Уэст, — начал объяснять я. — Он…

Наверху лестницы прозвучал громкий свисток, и офицер преградил нам путь движением руки:

— Остановитесь! Подождите здесь!

Свист наверху был сигналом. Офицер дунул в собственный свисток, и на моих глазах развернулось другое учение. Расчеты пришли в движение, действуя быстро и слаженно. Чугунные пушки заряжали через казенную часть, а бронзовые, отодвинув их для этого, — через дуло. В отверстия наверху пушек засыпали порох, и бронзовые орудия катнули вперед, ослабив веревки, привязывавшие их к стенкам. От этого движения палуба опять задрожала. Каждый пушкарь поднес фитиль к запалу, а их помощники уже изобразили, что насыпают туда порох из фляги. Затем все замерли на месте, на полминуты образовав живую картину… Наконец прозвучал новый свисток. Пушки вкатили внутрь, из них извлекли ядра. Все заняли исходное положение. Офицер произнес:

— Неплохо. Мы устроим французам славную канонаду! — Он кивнул нам. — Выметайтесь, живо!

Мы прошли вдоль расчетов. Помню, один из артиллеристов, державший в руках пальник, проводил меня взглядом. На нем не было рубашки, и он отличался коротким, мускулистым и покрытым шрамами торсом. Он смотрел на меня так, словно я был явившимся с того света призраком.