Каменное сердце

— Там также хранятся и заключения о признании людей сумасшедшими. Мне пришлось посетить сие учреждение во вторник. По поводу моего теперешнего дела. И я… заодно спросил у клерка, находится ли там твое дело.

Впервые с момента нашего знакомства Эллен посмотрела на меня с гневом в глазах. Лицо ее переменилось, став каким-то плоским и жестким.

— Как вы могли это сделать? — спросила она, вдруг перейдя на «вы». — У вас нет никакого права лезть в мои бумаги! Нет права просматривать их.

Мисс Феттиплейс отодвинулась от меня, стиснув в кулаки лежавшие на коленях руки.

— Эллен, я просто хотел убедиться в том, что о тебе сделана соответствующая запись.

— Ложь! — Дышавший гневом голос женщины возвысился. — И вы славно посмеялись, да? Повеселились над тем, что читали?

— Эллен! — Я тоже повысил голос. — Читать было нечего! Там вообще нет никакого заключения относительно тебя.

— Что? — переспросила моя собеседница уже чуть слышно.

— Ты официально не зарегистрирована в качестве сумасшедшей.

— Но мои бумаги должны находиться там.

Я покачал головой:

— Однако их там нет. Тебя не должны были отправить сюда.

— И вы расскажете про это Шоумсу? — проговорила она едва слышно, с испугом. Все ее безграничное доверие ко мне разом испарилось.

Я умиротворяюще поднял руку:

— Конечно нет. Поверь, Эллен, я не враг тебе. Напротив, мне хотелось бы защитить тебя, помочь по мере сил. Но чтобы сделать это, я должен узнать, каким образом ты попала сюда, что именно произошло много лет тому назад. Пожалуйста, расскажи мне!

Женщина, не отвечая, смотрела на меня со страхом и недоверием. И тут я произнес слова, показавшие, как мало я тогда понимал ее:

— Эллен, дорога до Портсмута проходит возле границы с Сассексом, неподалеку от городка Рольфсвуд, откуда ты, как мне известно, родом. Не найдется ли там какого-нибудь человека, кто мог бы помочь тебе и к кому я мог бы заехать?

При упоминании Рольфсвуда грудь мисс Феттиплейс заходила ходуном, словно ей было трудно дышать. А потом она даже не закричала, а страшно завопила хриплым голосом:

— Нет! Нет!! Нет!!!

Лицо ее побагровело.

— Они были такими сильными! — выкрикнула она затем. — Я не могла пошевелиться! А небо вверху было таким широким… таким широким, что могло проглотить меня!

Последние ее слова наполнял чистейший ужас.

— Эллен… — Я шагнул к ней, но она отшатнулась, прижимаясь к стене:

— Он горел заживо! Бедняга, он был целиком охвачен пламенем…

— Что?

Глаза ее остекленели, и я понял, что мисс Феттиплейс не видит сейчас ни меня, ни этой комнаты, что взгляд ее обращен к чему-то ужасному, оставшемуся в прошлом.

— Я видела, как расплавилась, почернела и лопнула его кожа! — Эллен буквально выла от страха. — Он попытался подняться, но упал!

Дверь со стуком отлетела в сторону. Ворвавшийся Шоумс бросил на меня яростный взгляд. У него за спиной теснились в дверях Пэлин и Хоб Гибонс. Пэлин держал в руке моток веревки.

— Гвозди Господни! — выкрикнул Эдвин. — Какая чертовщина здесь происходит?!

Посмотрев на них, Эллен сразу притихла, припав к стене, словно бедная мышь, загнанная котом в угол. Шоумс вцепился в мою руку мясистыми пальцами и потащил меня прочь.

— Все в порядке, — проговорил я. — Она всего лишь испугана…

И тут, когда было уже слишком, слишком поздно, я протянул мисс Феттиплейс руку. Однако она, не замечая меня, кинулась прочь от Хоба и Пэлина. Бросив на меня через плечо возмущенный взгляд, Гибонс покачал головой. Шоумс снова дернул меня за руку, толкая в сторону двери. Я упирался, и, пригнувшись ко мне, он произнес с тихой яростью:

— Послушайте-ка меня, мастер горбун! Здесь командую я. Или вы сейчас по-хорошему выходите из этой комнаты, или я прикажу Хобу с Пэлином выставить вас отсюда без всяких церемоний. Неужели вы хотите, чтобы мисс Феттиплейс увидела это?

Поскольку я все равно ничего сделать не мог, то позволил ему вывести меня из комнаты, оставив надзирателей стоять напротив Эллен, как если бы она была опасным животным, а не отчаявшейся и беспомощной женщиной. Затем Эдвин захлопнул за собой дверь, задвинул небольшое квадратное окошко, посредством которого в Бедламе наблюдали за пациентами, и повернулся ко мне лицом. Он тяжело дышал.

— Что у вас произошло здесь, мастер адвокат? — потребовал он ответа. — Мы услышали ее крики аж с противоположного конца здания. Дикие вопли этой женщины… обыкновенно самой спокойной и рассудительной среди всех наших подопечных. Что такого вы ей сказали или, быть может, сделали с ней? — И он злобно усмехнулся.

— Ничего. Я только сказал ей, что ненадолго уезжаю. — Ради Эллен я не мог вдаваться в подробности.

— Ну, положим, это самая лучшая новость с тех пор, как голову Кромвеля насадили на пику. — Глаза Шоумса сузились. — И это все? Я слышал, как она кричала о каких-то горящих людях, о небе, готовом поглотить ее.

— Когда я сказал Эллен о том, что уезжаю, она сразу начала вопить, и я ровным счетом ничего не понял.

— Когда безумные приходят в возбуждение, то начинают болтать полнейшую бессмыслицу. — Эдвин вновь едко усмехнулся. — Значит, не по нраву ей ваше отсутствие, так?