Каменное сердце

К моему облегчению, конюх самого крупного постоялого двора сказал, что у них свободны три небольшие комнаты. Спешившись, мы на усталых ногах направились в дом. Барак и Фиверйир потащили наши вещи. Сэм с тремя коробами, казалось, падал под тяжестью груза, и мой помощник предложил взять у него одну из корзин.

— Спасибо, — простонал молодой клерк. — А то я уже буквально с ног валюсь.

Это было первое проявление вежливости, которого они с Дириком нас удостоили.

Я поднялся по лестнице в тесную комнатушку, с облегчением стянул сапоги и умылся в тазике с холодной водой. А потом сошел вниз, ощущая волчий голод. Просторная гостиная была полна возниц, сидевших за длинными столами и запивавших пивом похлебку. По большей части они провели в дороге весь день, и потому в зале стоял крепкий запашок. В помещении было сумрачно, так как за окном темнело, и на столах уже расставили свечи. Я заметил Барака, сидевшего в углу за небольшим столиком с кружкой пива, и присоединился к нему.

— Какая вам досталась комната? — спросил он.

— Совсем маленькая. С соломенным тюфяком.

— Что ж, во всяком случае, вам не приходится делить ее с Фиверйиром. Едва мы закрыли дверь, как он стянул с себя сапоги, явив миру пару лодыжек, настолько тонких, что устыдилась бы и курица, а затем преклонил колени и задрал задницу выше головы. Признаться, на какое-то мгновение я опешил, уж не знал, что и думать, но тут он начал молиться и просить Бога сохранить нас в путешествии. — Джек грустно вздохнул. — Эх, если бы я не обошелся столь дерзко с этим мерзавцем Гудриком, то ночевал бы сегодня рядом с Тамазин, а не с придурковатым Сэмом.

— Когда мы доберемся до Хойлендского приорства, тебя разместят поудобнее, — пообещал я.

Мой клерк сделал большой глоток и вздохнул:

— Ну и компашка тут подобралась, просто загляденье!

— Любуйся-любуйся, — посоветовал я, понимая, что вид солдат напоминает ему о той участи, которой он едва избежал.

— Жду не дождусь возможности провести время в более приятном обществе, — едко проговорил Джек.

Появились Дирик и Фиверйир.

— Не разрешите ли присоединиться к вам, брат Шардлейк? — спросил мой коллега. — Другого приличного общества здесь не найдешь.

Мы заказали еду, и нам принесли похлебку, которой угощались все присутствующие. Вкуса в ней не было никакого, а по жирной поверхности плавали довольно противные с виду клочья хрящей. Мы ели в молчании. Появилась стайка девиц, одетых в платья с большим вырезом. Возницы принялись подзывать их и брякать кружками по столам, и вскоре шлюхи перебрались к ним на колени. Барак наблюдал за происходящим с интересом, Винсент — с полным цинизма любопытством, а его помощник — с явным неодобрением.

— Что, Сэм, не нравится тебе подобное зрелище? — поинтересовался Дирик с улыбкой.

— Нет, сэр, — покачал тот головой. — Пожалуй, мне лучше подняться наверх. Я устал.

С этими словами Фиверйир неторопливо побрел прочь. Я заметил, что уголком глаза он поглядывает на девчонок. Винсент расхохотался.

— При всей своей праведности этот парень не прочь увидеть пару сисек, — произнес он и вдруг добавил: — Впрочем, Сэм достаточно проницателен и умен, чтобы доказать, что обвинение против Хоббеев является истинной чушью, можете не сомневаться.

Я осматривал помещение, не желая затевать препирательство. Один из возчиков уже зарылся лицом в грудь девицы. Затем мое внимание привлек офицер в белом форменном плаще и с мечом у пояса. Он сидел на углу стола, согнувшись над грудой бумаг и явно не обращая внимания на шум вокруг. Я присмотрелся повнимательнее, поскольку кудрявая светлая шевелюра и правильные черты лица этого человека показались мне знакомыми. И толкнул Барака:

— Видишь вон того офицера?.. Не узнаешь его?

Мой помощник вгляделся в окружавший нас полумрак:

— Неужели сержант Ликон? Не уверен, что это он… Он ведь вроде как уволился из армии?

— Ты прав, уволился. Но давай подойдем и посмотрим. Брат Дирик, простите нас, кажется, я узнал старого клиента.

— Какого-нибудь типа, которому вы помогли завладеть землями его лендлорда?

— Именно так.

Мы с Бараком принялись протискиваться между столиками. Заметив нас, военный повернулся, и я понял, что перед нами действительно Джордж Ликон, молодой кентский сержант, с которым мы познакомились четыре года назад в Йорке. Тогда я допустил несправедливость в отношении Ликона, но сумел исправить ее, отсудив для его родителей их собственную ферму, которую намеревался отобрать в свои загребущие руки местный землевладелец. Джорджу тогда только-только исполнилось двадцать, но теперь возле его глаз появились морщинки, и выглядел он десятью годами старше. Голубые, широко расставленные глаза стали более заметными.

— Джордж? — позвал я.

На лице моего старого знакомого появилась та самая широкая улыбка, которую я помнил.

— Мастер Шардлейк. И Джек Барак… — Он поднялся и поклонился. — Что вы делаете здесь? Пресвятая Дева, давненько же мы не виделись!

— Мы едем в Хэмпшир по судебному делу. А ты, никак, вернулся в армию?