Каменное сердце

Я посмотрел назад. Белокурая голова офицера уже вновь склонилась над бумагами, и Ликон сосредоточенно водил пальцем по столбцам цифр. Другая его рука, покоившаяся на столе, чуть подрагивала.

Глава 13

К тому времени когда я попал в свою комнату, моя спина и ноги уже мучительно болели. По пути я заглянул к Дирику: тот сидел, разложив на постели и на коленях документы из какого-то дела. Коллега бросил в мою сторону недовольный взгляд, но, когда я рассказал ему о предложении Ликона, немедленно согласился.

— Итак, ваш клиент оказался полезным человеком, — одобрительно проговорил Винсент.

Что ж, эту фразу с определенной натяжкой можно было считать выражением благодарности с его стороны: на большее он просто не был способен.

Уснул я очень нескоро: постоянные шаги на лестнице и ноющие конечности мешали мне погрузиться в сон. Даже когда все утихомирились, я еще долго вертелся с боку на бок. А когда наконец забылся сном, мне приснился сущий кошмар: я тонул, погружаясь в воду все глубже и глубже, и чьи-то руки крепко стиснули мне горло, не позволяя вынырнуть на поверхность. Я попытался было отцепить их, однако они казались сделанными из стали. Я взглянул на того, кто держал меня, и увидел холодные глаза сэра Уильяма Паулита и его жестокое лицо, обрамленное стальным шлемом.

Я мгновенно проснулся. Сердце мое лихорадочно колотилось от ужаса. Я нередко вижу подобные сны. Два года назад я едва не утонул в мерзкой сточной канаве вместе с убийцей, а до этого сам утопил человека, пытавшегося меня убить. Подойдя к окну, я распахнул ставни. Внутрь комнаты хлынул солнечный свет, и по длинным теням я догадался, что время приближается к пяти утра.

За окном вовсю грузили на телеги палатки вместе с прочим снаряжением, под присмотром краснолицего офицера, вовсю костерившего своих людей так, что было слышно у меня в комнате. Рослые кони уже стояли между оглоблями и жевали охапки сена. В сторонке две дюжины солдат упражнялись в стрельбе из боевого лука, расстреливая дублет, прибитый к дубу на дальней стороне поля. Стрелы чертили дуги в небе, и солдаты то и дело разражались восклицаниями, когда кто-то попадал в цель, впрочем, будучи хорошими стрелками, промазывали они редко. Стоявший рядом Ликон наблюдал за ними. Торопливо одевшись, я спустился в гостиную, где обнаружил только Барака, завтракавшего в полном одиночестве.

Я подошел к нему:

— Хвала небесам, ты еще здесь!

— Солдаты грузят свое добро. А я написал Тамми письмо… Хозяин гостиницы передаст его первому почтовому гонцу, который проедет здесь.

Я торопливо поел, а затем мы вышли наружу. У некоторых солдат, как я заметил, были белые плащи: в том числе и у краснолицего офицера, приглядывавшего за погрузкой телег, и у парня, вешавшего себе на живот барабан. На плече его на перевязи висела труба. Мы подошли к Дирику и Фиверйиру, занятым разговором с седобородым мужчиной, которого я видел прошлым вечером.

— А, брат Шардлейк! — промолвил Винсент с укоризной. — Встали наконец! Надеюсь, скоро отъедем. А эти возчики пусть спят со своими шлюхами. Вот капитан Гиффард хочет тронуться в дорогу раньше их. Сегодня нам предстоит преодолеть четырнадцать миль до Годалминга.

Седобородый повернулся ко мне. Голову его покрывала шляпа с павлиньим пером, а дублет с высоким воротником украшали пуговицы, на которых были изображены золотые листья. У него были круглое лицо, румяные щеки и водянистые голубые глаза. Я поклонился, и он ответил мне надменным кивком:

— Вы и есть тот самый адвокат, которого мой заместитель пригласил путешествовать с нами? Я — сэр Франклин Гиффард, капитан этой роты.

— Мэтью Шардлейк. Надеюсь, сэр, вы не возражаете против того, чтобы мы присоединились к вам?

— Нет-нет. Ликон знает, что делает. — Сэр Франклин посмотрел на солдат.

— Ваши люди хорошо стреляют, — заметил я.

— Это так, однако рукопашная — более благородный вид боя. Тем не менее именно стрелки принесли нам победу при Азенкуре. Не похоже на привычные вам судейские палаты, не так ли? — добавил мой новый знакомый. — Этот шум, эти телеги… Но нам пора выступать. Прошу вас сходить передать мое распоряжение Ликону.

Не без некоторых колебаний, ибо этот человек обратился ко мне, как к своему солдату, я ответил:

— Хорошо, как вам будет угодно.

После чего отправился на поле мимо возов. В ближайшем из них я заметил груду круглых шлемов и толстых, пропахших сыростью курток.

Подходя к Ликону, я заметил, что он сильно похудел: его широкоплечая фигура сделалась какой-то жилистой. Я остановился рядом, наблюдая за стрелками. Вперед шагнул симпатичный темноволосый парень, которому на вид еще не исполнилось и двадцати. Он был невысоким, но крепким и мускулистым, с такими же тяжелыми плечами, как и у большинства этих людей. В руках юноша держал боевой лук в два ярда длиной, украшенный роговыми наконечниками на каждом конце.

— Давай, Ллевеллин! — воскликнул один из солдат. — Покажи нам, что вы, валлийцы, не только овец можете натягивать!

Парень широко ухмыльнулся:

— Хватит уже зубоскалить, Карсвелл!

В траву были воткнуты стрелы, и он взял одну из них.