Каменное сердце

– Конюшня? Не могу знать. Эй, Прошка, давай фонарь.

Прошка прибежал с фонарем. Вошли в конюшню. Степан сразу понял.

– Это воры были, Петр Николаич. Замок сбит.

– Врешь?

– Свели, разбойники. Машки нет, Ястреба нет. Ястреб здесь. Пестрого нет. Красавчика нет.

Трех лошадей не было. Петр Николаич ничего не сказал.

Нахмурился и тяжело дышал.

К 200-летию со дня рождения И.А. Гончарова

литературная вертикаль

В мае 1886 года Чехов публикует в журнале «Осколки» юмористическую заметку «Литературная табель о рангах».

Он пишет:

«Если всех живых русских литераторов, соответственно их талантам и заслугам, произвести в чины, то:

Действительные тайные советники: (вакансия).

Тайные советники: Лев Толстой, Гончаров.

Действительные статские советники: Салтыков-Щедрин, Григорович.

Статские советники: Островский, Лесков, Полонский.

Коллежские советники: Майков, Суворин, Гаршин, Буренин, Сергей Максимов, Глеб Успенский, Катков, Пыпин, Плещеев.

Надворные советники: Короленко, Скабичевский, Аверкиев, Боборыкин, Горбунов, граф Салиас, Данилевский, Муравлин, Василевский, Надсон, Н. Михайловский».

Здесь можно остановиться. Продолжать цитату не буду: среди коллежских асессоров и далее – нет почти ни одного славного имени.

Что тут интересно?

Во-первых, Льва Толстого и Гончарова он ставит на одну ступень.

Во-вторых, он взвешен и справедлив. Реакционеров Буренина и Каткова он производит в тот же чин, что и прогрессиста Гаршина и народника Успенского.

А в-третьих – и это самое главное – высший чин остается вакантным! Неужели после смерти Пушкина, Гоголя и Достоевского?

И уж совсем для знатоков – Чехов пропустил самый высокий чин в Табели о рангах, «действительный тайный советник I класса». Если просто ДТС-ов в России в иные годы было до 150 человек, то ДТС – I всегда был один. Князь Горчаков, к примеру.

Наверное, Чехов считал, что не может быть единственного самого главного писателя.

Action directe

политические выходки и общественные телодвижения

Сергей Довлатов сравнивает Чехова с Гоголем, Тургеневым, Достоевским и Толстым, которые запятнали себя политикой.

Довлатов пишет:

«Антон Павлович Чехов – первый истинный европеец в русской литературе, занимавшийся исключительно художественным творчеством и не запятнавший себя никакими общественно-политическими выходками и фокусами. Чехов первым добился широкого признания на Западе, лучшие американские писатели охотно говорили о том влиянии, которое оказало на них творчество Чехова, и остается лишь добавить, что у себя на родине Чехов был при жизни объектом самой разнузданной и оскорбительной травли со стороны литературных критиков школы Белинского, Чернышевского и Добролюбова. Его упрекали в цинизме, бессердечии и равнодушии к страданиям народа, а критик Михайловский даже предрекал ему голодную смерть под забором.

Однако Чехов выказал силу духа, не опустился до общественно-политических телодвижений, сохранил в себе художника и обессмертил свое имя. Его творчество исполнено достоинства и покоя, оно нормально в самом благородном значении этого cлова, как может быть нормально явление живой природы».

(С.Д. Довлатов, «Блеск и нищета русской литературы», собр. соч. в 4-х тт. Т. 4. «Азбука», СПБ, 2000, с.185.)

Это, конечно, очень мило. Но!

Сначала о Чехове.

«Умрет под забором» сказал не Михайловский, а Скабичевский. Михайловский относился к Чехову иначе. Лев Шестов пишет: «Даже у Михайловского, показавшего на своем веку не один пример беспощадной суровости, не поднялась рука на Чехова. Он предостерегал читателей, указывал на «недобрые огоньки», подмеченные им в глазах Чехова. Но дальше этого он не шел: огромный талант Чехова подкупил ригористически строгого критика».

Но это мелочь, конечно: перепутать Скабичевского и Михайловского. Шучу. Важней другое: среди критиков и вообще русских интеллектуалов – почитателей Чехова было значительно больше, чем гонителей.

Однажды в каком-то обзоре в журнале «Русская мысль» рецензент назвал Чехова «беспринципным писателем» (наверное, не имея в виду ничего особенно дурного; просто он хотел сказать примерно то же, что Довлатов: что Чехов чуждается острых политических вопросов). Но Чехов послал гневное письмо главному редактору «Русской мысли» В.М. Лаврову. «Беспринципным писателем или, что одно и то же, прохвостом я никогда не был», – написал он и перестал с Лавровым здороваться.

Для современника и нынешнего знатока тогдашней русской общественной жизни – тексты Чехова полны актуальных политических аллюзий.