Каменное сердце. Терновое сердце

В следующие несколько мгновений острый запах медвежьей шерсти заполнил воздух. Пространство вокруг Ивроса задрожало. Окружавшие энергии принялись густеть и оплетать его плотнеющим на глазах покровом. Метаморфоза отливала золотом. Тем самым золотом, что Гвин видела, будучи окулус. Только теперь все происходило воочию. Воздух загудел. Завибрировал в такт биению его сердца. Волоски на коже адептки встали дыбом. Спину покрыли мурашки. Ей пришлось сделать пару шагов назад. Она бы сделала и больше, если бы не колючая холодная ель, которая буквально обняла ее своими громадными лапищами, не давая ступить. Гвин не могла оторвать взгляда. Таких чар на ее памяти не встречалось. Они росли, прочнели, меняли очертания и цвет. Стремительно. Слаженно. Без видимых усилий.

Ей удалось перевести дух, лишь когда громадный черный медведь опустился перед ней на все четыре лапы. В его темных глазах блестели знакомые золотистые искорки.

Зверь нетерпеливо заворчал. Повернул голову в сторону лежавших на снегу сумок.

– Я на тебя не сяду, – простонала адептка.

Оборотень приподнял верхнюю губу, обнажив громадные белые клыки. Издал глухой звук, похожий на недовольное рычание.

– Я. Не. Сяду, – увереннее повторила она. – Ты с ума сошел?

Медведь шумно выдохнул. Отвернулся. И всем своим видом продемонстрировал, что уходит без нее.

– Ив! – Гвин наконец выбралась из цепких еловых объятий. – Ив, тьма тебя раздери! Стой!

Медведь остановился. Повернулся к ней.

Зеленые глаза адептки грозили прожечь в нем дыру.

– Клянусь, ты пожалеешь, и очень скоро, – процедила она.

Зверь тряхнул головой. Он терпеливо дождался, пока Гвин разберется с двумя сумками и котомкой с едой. Потом слегка согнул лапы, чтобы ей было проще забираться на его широкую спину. Напрягся всем телом, пока она устраивалась сама и поудобнее устраивала вещи. Свою сумку Гвин повесила через правое плечо и перекинула за спину. С другого бока устроила котомку, пристегнув ремень на манер пояса. Вещи Ивроса расположила впереди, чтобы иметь возможность лечь на них животом в пути. Все это время оборотень не двигался. Она лишь чувствовала, как напрягаются его мускулы.

Наконец адептка пришла к выводу, что готова к дальнейшему путешествию. Она сильнее свела ноги, как по привычке во время езды на лошади. А затем наклонилась к шее медведя и запустила пальцы в густую шерсть. Пошевелила ими.

Так гладят кошку или дремлющего пса. Но никак не медведя. И уж точно не колдуна в обличье зверя.

Адептка засмеялась, когда медведь под ней повел лопатками и мотнул головой. Ее заливистый смех зазвенел в лесной тиши. Оборотень явно испытал неловкость.

– Давай никому не будем об этом рассказывать? – отсмеявшись, попросила она.

Зверь глухо зарычал и двинулся с места.

– Ладно тебе, Ив. – Гвин старалась держаться крепко, но при этом не делать спутнику больно. – Ты такой большой. А я такая маленькая. И совсем не тяжелая. Могу поспорить, ты меня не замечаешь даже.

Медведь пошел быстрее. Он начал спускаться в овраг. Склон оказался достаточно пологим. Но медвежья походка мало напоминала лошадиную. Поэтому Гвин пришлось отложить шутки на потом и приложить максимум усилий, чтобы не свалиться.

Они пересекли половину оврага и вышли на лед. Промерзшая толща воды едва слышно заскрипела. Адептка напряглась всем телом. Ей прям-таки претила мысль утонуть в какой-нибудь полынье погожим зимним днем. Она сильнее прижалась к Ивросу и крепче обхватила его шею руками.

Медведь заворчал.

– Прости. – Гвин ослабила хватку. – Надеюсь, лед прочный.

Оборотень презрительно фыркнул.

– Ты просто чудесный собеседник, Ив, – с усмешкой заметила адептка. – В любом облике.

Они миновали замерзшую реку и двинулись дальше. На другом берегу овраг оказался круче, поэтому медведю пришлось сделать крюк на север в поисках удобного места для подъема. Конечно, без Гвин на спине он сделал бы это без проблем. Но ноша обязывала.

За оврагом обнаружилась равнина, которая перешла в усыпанное кочками болото. Чахлые березки перемежались зарослями камыша и рогоза. Под мощными медвежьими лапами хрустела ледяная корка. Оборотень шел уверенно и быстро.

Гвин невольно обратила внимание, что птицы только начали возвращаться в эту часть Нордвуда после изгнания нежити. Им встретились несколько ворон и стайка больших синиц. Пару раз она слышала, как стучит дятел в отдалении. А в ельнике разглядела тетерева. Однако зверей видно не было. Разве что мыши сновали под снегом, да на болоте нашлась цепочка следов, похожих на заячьи. Интересно, сколько понадобится времени животным, чтобы понять, что стало безопасно?

Она вздохнула. Пожалуй, слишком громко. Потому как медведь под ней тихо заворчал.

Гвин наклонилась к нему.

– Все хорошо. Просто думаю о том, что Нордвуду еще долго восстанавливаться после всего… А. Неважно. – Она вновь почесала шею зверя.

Это вышло само. Она даже не поняла, зачем сделала это. Прекрасно помнила о том, что под ней не животное, а вполне себе здравомыслящий человек.

Медведь зарычал.

– Прости. – Она усмехнулась. – Не удержалась. Если хочешь, я пойду дальше сама.

Но оборотень не остановился.