Каменный ангел

Схватив с «чудесного, модного, эксклюзивного» стола пачку салфеток, я вытащила одну и принялась бездумно водить по лицу, не стирая, а только больше размазывая кровавые пятна по бледной коже. Наверняка я даже не смогу покинуть особняк — снаружи могут быть люди Тома, а мне во что бы то ни стало нужно разыскать Хаоса.

Решение пришло само собой, внезапно. Я вновь потянулась к телефону и, помешкав, набрала 02.

Никогда бы не подумала, что однажды по своей воле наберу этот номер.

— Помогите, — прохрипела в трубку, для большего драматизма в голосе прикоснувшись пальцами к горящему запястью. — На меня напали…

Продиктовав дежурному адрес особняка, я повесила трубку, затем выдвинула один из ящичков письменного стола, вытащила оттуда несколько мелких купюр; не пересчитывая, сунула в карман джинсов. Дальше действовала словно на автомате. В ванной тщательно стерла с лица кровь. Порывшись в аптечке, нашла обезболивающие, кинула в рот сразу три таблетки. Из шкафчика в прихожей извлекла темно-зеленую куртку.

Если возле особняка все еще крутятся люди Тома, менты их спугнут.

Глава 10

ГЛАВА 10

ХАОС

Рита присела на край старого выцветшего покрывала, притянула к себе маленькую черную сумочку и принялась рыться внутри в поисках мобильного телефона.

Глеб выглянул в окно. Дождь лил со вчерашнего вечера, негромко шептал таинственные послания, записанные на последних опавших с деревьев листьях. Возле соседнего домика бегал мокрый щенок, через пару строений отсюда, под выпирающей над дверью крышей, мирно травились никотином двое местных. Когда-то Глеб тоже курил; это было давно, еще когда срок мотал, но там все курили, выделяться было не принято.

Но он выделялся. Всегда. А началось это, как ни странно, еще до его рождения.

Мать носила под сердцем ребенка, которому еще до появления на свет предписали стать монстром. Однажды родители гуляли по парку и, как часто бывает, наткнулись на старуху-гадалку. Одного взгляда на уже сформировавшийся округлый живот матери той хватило, чтобы в ужасе вытаращить глаза, ткнуть в женщину крючковатым пальцем и, пятясь, громогласно произнести, что от этого ребенка необходимо избавиться, потому что мир ожидает рождение очередного чудовища в обличье человека.

Услышав такое, будущая мать не столько испугалась, сколько возмутилась. Естественно, она не собиралась немедленно скакать в больницу, как настойчиво советовала бабка; ум и рассудительность перемешались с гневом, да и во всякие гадания и предсказания она не верила. Но, тем не менее, ожидание рождения ребенка было тревожным, неприятный осадок после всей истории остался. И та бабка-шепталка не одну ночь снилась несчастной женщине, вызывая кошмары.

— Глеб, — окликнула сзади Рита. — Иди сюда.

Он развернулся и, приблизившись, опустился на кровать рядом с ней. Рита держала в руках фотоаппарат. Развернув его так, чтобы Глебу было хорошо видно, девушка принялась перелистывать сохраненные снимки.

— Смотри, это было на прошлой неделе, у них отмечали день поселка, или что-то такое… Так интересно все было, румяные женщины в русских народных костюмах, мужчины в кафтанах и с гармошками, шашлыки…

Глеб кивал, особо не прислушиваясь к словам Риты; о ежегодных традициях местных жителей он и без девушки прекрасно знал. Взгляд Хаоса выхватил на снимке знакомое лицо — миловидная пышнотелая женщина рядом с невысоким коренастым мужчиной в теплом кафтане.

Мать.

Рита, почти такое же незаменимое звено в собственноручно выстроенной Хаосом криминальной системе, как и Макс, иногда рассказывала Глебу о его матери, реже показывала сделанные украдкой фотографии, которые сразу же после просмотра удалялись с носителя. Она вращалась в культурной среде города; вместе с прилежащими отделами они то и дело организовывали всяческие общественные мероприятия, иногда ездили по окрестностям.

Неделю назад, вот, посетили поселок, в котором прошло детство Глеба.

— Им объявили об их участии в «социальной программе», — продолжала Рита, уже успев переключиться на иную тему. — Забили голову основательно, так, что ни твоя мама, ни ее муж даже не поняли, за какие заслуги получили деньги.

— Нормально, — Глеб сам щелкнул следующую фотографию, но вместо снимков с праздника увидел улыбающуюся Ритку. Изображения матери — глоток свежего воздуха — закончились.

Он старательно стер те, что имелись, и вернул фотоаппарат владелице.

— Мне кажется, у них все хорошо, — неуверенно произнесла Рита. — Как ты и велел, я не приближалась и вообще не вертелась рядом, но…

— Я просек, — перебил Глеб, поднялся и вновь остановился у окна; ладонью уперся в стену перед собой, чуть опустив голову.

— Макс шифруется, — нарочито весело проговорила Рита после минутного молчания. — Вы, мальчики, опять куда-то влезли?

— Рит, будь осторожна.

— Значит, влезли, — она вздохнула и только хотела продолжить начатую тему, как ожил мобильный Хаоса.

— Это Макс, — буркнул он, хватая со стола пищащий аппарат. — Да, говори.

— Глеб, у меня датчик сработал, — без всяких приветствий сообщил приятель.

— Какой?