Каменный лес

Воды в выработке становилось все больше. Я уже брел по колено в ней и с беспокойством думал: «Хорошо, что нет ответвлений хода, если что — смогу и в темноте, на ощупь вернуться обратно в Каменный лес». Вода поднималась еще выше, и местами я проваливался в нее до пояса. Погас последний факел. Я бросил его в воду, и он устало зашипел. Оставался только фонарик, а его батареек хватит не больше чем на полчаса, да и то при экономном включении. Темнота, как грязью, залепила глаза. Я стал пробираться вперед, ощупывая рукой скальную стену выработки: фонарик мог еще пригодиться.

Замерцала впереди светящаяся точка. Вода с каким-то иным звучанием булькала за спиной. Сердце билось учащенно. Уже отчетливо был виден полузасыпанный обвалом выход из тоннеля. Мне пришлось согнуться вдвое, потом проползти на четвереньках. В лицо дохнул нагретый солнцем воздух. Я втянул его в себя так, что закружилась голова. Но после гор и лесов почувствовал в нем угарный запах города. Раздвинув прошлогоднюю траву, я выкарабкался на поверхность и застонал, щурясь от солнца.

Первым моим желанием было вернуться в Каменный лес. Но я опустился в пропыленную траву. С голого склона сопки, куда вывел ход, видна была как на ладони, территория леспромхоза, узкоколейка с игрушечными вагончиками. У полотна сидели люди и ждали отхода поезда. Подошел тепловоз, ткнулся в состав, через несколько секунд до меня донесся лязг железа.

А на другом конце заброшенного тоннеля был сказочной красы Каменный лес, увиденный только мельком, и зловещее озеро, и река. Как все люди, не отличающиеся силой воли, я сказал себе: ничего, вот отдохну и вернусь. Солнце над моей головой пылало душным послеполуденным зноем июля, трава пахла пылью и мазутом.

* * *

Прошло десять лет. Я так и не побывал в Каменном лесу, хотя несколько раз собирался провести там отпуск. За эти годы многое изменилось в стране, в моем городе и во мне самом: я был два раза женат и снова холостяковал. Знакомые женщины чутьем улавливали произошедшую в моей жизни перемену, уклонялись от случайных связей и навязывали нечто большее, но не то, что мне было нужно.

В наш город приехал нестареющий потрясатель сцены. И десять, и пятнадцать лет назад он был едва ли не вдвое старше меня, но на телевизионных экранах, по внешности и повадкам, оставался прежним юнцом. Он никогда не был королем даже в каком-нибудь полузабытом году, но всегда был одним из известнейших, прочно вросших в свою железобетонную третьесортность.

В театре провинциального города ожидался аншлаг и я решил использовать случай, купив на концерт два билета. Певец меня не интересовал, хотелось познакомиться с женщиной, которая обо мне ничего не знает: с простой и доброй, без претензий и запросов: с одним единственным и уникальным по нашим временам талантом жены. По крайней мере, в толпе незнакомых людей выбирал я, а не меня — как это происходило с моими прежними женами.

Начинался апрель, в студеных рассветах продрогшие за ночь воробьи уже устраивали под окнами радостный весенний галдеж. Природа брала свое. В полдень на асфальте появлялись лужи, а к вечеру под сапогами похрустывал лед.

Сигналили на перекрестках машины, грохотали трамваи. Город зажигал ночные огни рекламы, становясь похожим на заграничное захолустье из фильмов моего детства.

Я стоял в десяти шагах от парадного входа в театр, как человек, назначивший свидание, и вскоре узнал ее, хотя уже темнело. На этот раз она была в коротенькой шубке и в вязаной шапочке. Чуть приподнятые плечики, самоуверенно задранный носик, некрупные, ходульные, по нынешней моде, но и не мелкие шажки — все та же незнакомка из загородного клуба.

Между нами оставалось шагов пятнадцать, когда она взглянула мне в глаза. Я вынул из кармана руку с парой билетов на концерт и как флагом помахал ими над головой. На этот раз ей было лет двадцать пять. В самый раз.

— Именно один лишний! — самоуверенно сказал я, протянул ей билет и уже в следующий миг пожалел о своей поспешности. Под слоем грима промелькнуло выражение такой непосредственной радости, что я испугался — не шестнадцать ли тебе, милая?

Может быть, я подавил бы свою врожденную деликатность, скорчил бы наглую физиономию, и сказал бы: «Плыви к папе, детка!» Но, взглянув на нее в другой раз, успокоился — если не двадцать пять, то, по крайней мере, на двадцать три года она выглядела. Все шло по плану и выбор был за мной. Я небрежно покосился на смятый миллион в ее ладошке, пожал плечами:

— Сдачи нет, рассчитаемся в зале. Место указано в билете.

Она выщипнула его из моей руки, вспорхнула на крыльцо и исчезла за дверью.

Я еще несколько минут постоял у входа, выискивая глазами интересующий меня тип. Второй незнакомки, не было. В глубинах фойе прозвучал звонок и я неторопливо шагнул к двери…

Через полтора года после путешествия в Каменный лес была моя свадьба.