Камеристка

У каждого народу-племени свои признаки да приметы, по коим предупредить рождение проклятого небом ребенка представляется возможным. Главное тут знать условия зачатия и деторождения. Насильственное брачание, али ежели плод в утробе сожрёт своего брата родного, всё приводит непременно к оному уродству. Седьмой сын в роду али плод, заделанный в злую минуту, осуждён будет мучиться проклятием. Исцеление возможно только при полном искуплении греха ребёнком, был то грех собственный, али родительский…

«Это, видимо, какие-то легенды о врождённых мутациях», подумал принц, поморщившись, и перевернул пару страниц. «Оказывается, есть “злые” минуты для зачатия, кто б знал… Ладно, смотрим дальше».

Опасно трогать медвежат, а тем паче убивать их. Потеряв потомство, медведь али медведица отправляются в ближайшее поселение да ищут молодых, вступивших в брачный возраст, дабы украсть их и заиметь от них новых деток. Ежели медведь такого молодца али девицу для себя заклеймит, то сами вскорости обретут они звериное обличье.

Ознакомившись с ещё несколькими подобными повериями, Эйнар наконец нашёл, что искал. Очередная картинка представляла взгляду читателя крепкого воина с обнажённым торсом, но медвежьими лапами и головой.

Хороший воин может быть отмечен медведем за недюжую силу и храбрость великую. Коли хозяин леса застанет такового витязя в деле, да посчитает оного по способностям как равного себе, наградит богатыря звериным обличием, чтоб ни одному врагу не уступал тот боле в бою. Считается то обличье благословением великим, и воины с гордостью носят его. Однако же не каждому удается ожидания хозяина лесов оправдать, посему многие мужи умирают, с силою новою не совладав да самих себя покалечив…

Решив, что для первого раза подобного чтива будет достаточно, Эйнар с некоторым разочарованием захлопнул книгу и отодвинул от себя подальше. О том, что возможно нанести вред даже себе самому, он как-то и не думал. Хорошо ещё, Альва не выглядела удивлённой и согласилась помочь.

Голова гудела от обилия почерпнутых сюжетов с участием оборотней и медведей, так что принц, попросив верного Баля передать дамам извинения за его отсутствия на ужине, сразу лег спать.

Ночью он видел странный сон.

Юная рыжеволосая девушка сидела перед зеркалом в полупрозрачной ночной сорочке спиной к окну, и луна ярко подсвечивала все изгибы стройного силуэта. Она расчесывала волосы, настолько длинные, что огненные локоны кольцами ложились на пол. Вдруг чья-то тень заполонила комнату, и девушка резко обернулась. Увидев гостя, она расплылась в нежной улыбке.

Сорочка была стянута через голову, а молодое тело уложено на кровать. Рыжеволосая нимфа тянула руки к своему возлюбленному, её губы приоткрылись в вожделении, а груди томно вздымались. Исполинского вида воин накрыл девушку собой. Она обвила руками широкую, исполосанную шрамами спину, извиваясь под любовником. Раздался сладкий, полный истомы крик и нечеловеческий рёв.

Тонкая рука свесилась с мятой постели. Стеклянные глаза были устремлены на луну, а на губах застыла ужасающе безжизненная улыбка. Бледная кожа девушки ярким пятном выделялась на фоне спящего рядом черного медведя. Её лицо казалось на удивление схожим с чертами Сирши.

Эйнар проснулся посреди ночи в холодном поту. Лунный свет заливал комнату, причудливо очерчивая предметы. До самого рассвета принц не мог уснуть, преследуемый призраком искажённого смертью девичьего лица.

Глава 11. Тренировки

Королева ждала его у конюшен, самолично запрягая лошадей.

— Бессонная ночь, твоя светлость? — она внимательно всмотрелась в лицо Эйнара.

— Кошмары, — сухо бросил парень, не желая вдаваться в подробности.

Альва понимающе кивнула.

— Ну, поехали. Надеюсь, не уснёшь в седле.