Камеристка

Сирша вздохнула и про себя порадовалась, что не захватила на балкон один из канделябров, тогда бы ничего не смогло скрыть её смущения. Она была не маленькой и прекрасно понимала, что именно за последствия подразумевались.

Усевшись на деревянную лавку у каменной стены, девушка неловко закинула ногу на ногу, поплотнее запахивая халат. Отступать уже было поздно: она посреди ночи в спальне неженатого мужчины, который не раз заявлял о своих чувствах.

И все равно, словно пытаясь отсрочить неизбежное, Сирша чувствовала необходимость начать разговор и получить ответы на свои вопросы.

— Я все ещё не понимаю твоего желания жениться, — ей казалось разумным не начинать с самого главного вопроса: почему именно на ней? — Не хочу показаться бестактной, но… Неужели ты не боишься повторения истории? Думаю, у твоих родителей тоже всё не плохо начиналось.

Эйнар крепко затянулся и заметил на выдохе:

— Да, ты совсем ничего не поняла.

Камеристка промолчала, наблюдая, как рассеивается табачный дым. Она решила, что ещё успеет надуться и уйти, хлопнув дверью, и сейчас ждала объяснений.

— Между ними всегда оставалась пропасть: он видел в матери в первую очередь рабыню и считал, что делает ей великое одолжение, позволяя делить с собой ложе, — принц зло сплюнул в темноту и обернулся.

— Ты для меня равная.

Сирша скептически вскинула бровь, не особо рассчитывая, что парень это заметит. Свет из дверного проема освещал его широкую спину, кое-где исполосованную шрамами, но сама девушка была скрыта в тени.

Словно подумав о том же, Эйнар затушил трубку и, шагнув к ней, сел на соседний край лавки.

— Да, я почти год прожил в лесу, но не думай, что любой другой женщине я бы позволил то, что можно тебе, — парень усмехнулся. — Кидаться с кулаками, поучать и указывать… Удивляюсь, как ты раньше меня не раскусила.

Под его взглядом камеристке вдруг стало ужасно жарко. Она отвела глаза.

— Не думаю, что я подходящая партия для принца: чужеземка, да ещё и простолюдинка. Твой народ не поймёт.

— О моей жене, — Эйнар отложил трубку и, придвинувшись чуть ближе, взял её за руку. — Никто и слова сказать не посмеет.

Сирша молчала. Недели она мучила себя сомнениями, да что там, ещё этим утром в голове роилась куча вопросов и противоречий.

Теперь же она не знала, что ответить. В её запасе колкостей и возражений не осталось ничего, кроме чувства неизбежности.

Будто видишь, как навстречу идёт лавина, и не можешь сдвинуться с места.

Кровь стучала в висках, заглушая шорох ночи.

— Скажи, — девушка вздрогнула от его голоса и заставила себя посмотреть в лицо Эйнара. — Ты ведь не случайно оказалась сегодня в моей постели?

Он знал. Она поняла это по ртутным глазам, обжигающим, как раскалённый металл.

Сирша постаралась, чтобы ответ прозвучал дерзко:

— Я пришла её опробовать. Вдруг игра не стоит свеч.

Хватило пары секунд, чтобы до принца дошёл смысл сказанного. И потом произошло сразу две вещи: он шумно вздохнул, а она зачем-то облизала губы…

Дальше девушка уже была не способна анализировать происходящее.

Оказавшись у Эйнара на коленях и видя, как он теряет последние крохи самообладания, срывая с нее халат, камеристка даже не вспомнила о том, что завтра они оба, возможно, будут уже мертвы.

Кого волнует далекая неизвестность, когда время остановилось ради яркого мгновения всепоглощающей, безусловной любви? Любви не во имя чего-то, а вопреки всему.

Касаясь губами его смуглой кожи, девушка вспоминала, сколько раз отгоняла этот образ, просыпаясь посреди ночи от постыдных снов. Образ его, отпустившего контроль. Позволяющего себе слишком многое, почти всё.

Боли, о которой говорила Альва и которую она ждала, не было. Возможно, потому что Эйнар сделал все, чтобы она смогла забыться. А, может, они просто были предназначены друг другу.

Засыпая через несколько часов в его объятьях, Сирша решила, что подумает об этом позже.

Чувствуя на шее мерное дыхание, она уже знала, что его искажённое страстью лицо, со спадающими на лоб волосами и полуоткрытыми губами, никогда не сотрётся из её памяти.

***

В эту ночь Альва не сомкнула глаз.

С рассветом в дверь постучали. Она встала, очнувшись от оцепенения, и повернула ручку.

— Госпожа, — Баль поклонился, заведя руки за спину.

Королева шагнула в сторону, приглашая его войти, и закрыла дверь, повернув в замке ключ.

Всё казалось нереальным, когда светловолосый юноша опустился перед ней на колени и прижался губами к подолу платья. Его трясло.

— Баль… — она отшатнулась, наткнувшись на кровать.

— Госпожа, позвольте принять участие в сражении! — воскликнул он в отчаянии.

— Ты нужен здесь, — язык не слушался, и Альва не смогла придать голосу желаемой строгости.

Ответом был едва слышный шёпот:

— Я лучше умру за вас, чем буду сидеть и ждать известия о вашей гибели.

Королева тяжело вздохнула. Опустившись на кровать, она потянула парня на себя и положила его голову себе на колени.

— Не повезло же тебе влюбиться…

Перебирая пальцами светлые волосы, Альва увидела, как на них упала первая слеза.

Глава 18. Бой