Камни говорят

Как-то раз весной, когда я уже немного подрос, в бадстове на том месте, где зимой стояла прялка, поставили кровать. Она предназначалась восьмидесятилетней женщине из нашей местности, которую мои родители приютили на некоторое время. Ее звали Марин, по отцу Эрлендсдоттир[40], но все ее называли Марсой. Она родилась и выросла в Сюдюрсвейте. Отец ее Эрлендюр когда-то жил в Рейниведлире. Марса родилась у него до женитьбы или вне брака от женщины по имени Сигридюр, или Сигга-Чулок. Та какое-то время прожила на хуторе Каульвафедль в Сюдюрсвейте. Тогда было много суеты в дни конфирмации Раннвейг Свейнсдоттир, сестры Оддни из Герди. Раннвейг имела способности к стихосложению, как и ее сестры. Она сочинила о Сигридюр такое стихотворение:

Как на камень камбала́
С кислой миною легла,
Прямо в чистом месте,
Обе ляжки вместе.

Последняя строчка либо искажена, либо это плохая рифма, придуманная сознательно. Раннвейг знала толк в аллитерации[41]. Она была прабабушкой Эйнара Брайи[42]. У Эрлендюра и его жены был сын по имени Бенедихт. Он был умным человеком, никогда не лезшим за словом в карман.

Я помню Марин довольно хорошо – о ней в Сюдюрсвейте ходили истории, надолго засевшие в моей памяти. Марин была невысокого роста и некрасива, ведь речь идет уже о прожившей целую жизнь старухе. У нее был довольно большой нос с горбинкой, и из одной ноздри всегда торчала понюшка табака – неприятное зрелище. Марин казалась мне неуживчивой, порой бывавшей не в духе. Она часто покачивалась на краю кровати и о чем-то ворчливо приговаривала. Не знаю, была ли Марин в своем уме. Она никогда не рассказывала историй. Марин смачно плевалась желтой слюной на пол бадстовы. На ней кишмя кишели вши – я видел, как она искала их на себе, смачивая слюнями кончики пальцев, чтобы выбирать из одежды. Я испытывал ужас, когда смотрел на это, а также на ее желтые плевки – я сидел на кровати деда и бабушки наискосок от Марин и смотрел на нее. Мне не хватало смелости сесть на кровать Эйдбьёрг, чтобы оказаться прямо напротив Марин.

Жизнь преподала бедной Марсе, судя по всему, суровые уроки. Когда-то она жила на востоке в области Херад, там родила ребенка от человека по имени Бенедихт, также известного как Вшивый Бенси. Марса всегда звала его «Бенедихтом, отцом ребенка» и описывала его так: «Он не был трусом, этот Бенедихт». Судя по всему, их ребенок долго не прожил.

Марса приехала в Сюдюрсвейт с востока страны вместе с собакой по кличке Пятнаш. Марса очень любила пса, позволяла ему спать вместе с собой и приговаривала: «Пятнаш! Пятнаш! Не пора ли тебе по малой нужде?» Вот так может вспыхнуть любовь между рабочей лошадкой и псом на востоке Сюдюрсвейта, как и между собаками и достопочтенными людьми в цивилизованных странах.

Однажды у Марин появилась опухоль на горле, «одна из самых ужасных болезней», как говорили люди. Жители Сюдюрсвейта верили, что подобные недуги можно было вылечить теплым нутряным жиром собаки. Ради этого Пятнаша закололи, не говоря об этом Марсе, а жир пса в подогретом состоянии положили ей на горло. Тогда опухоль лопнула, и Марса полностью вылечилась. Однако она была совершенно вне себя, когда узнала, что ради ее здоровья пожертвовали собакой.

Когда-то Марса была работницей в Хали, вероятно, у Гвюдмюндюра Сигюрдссона, брата моей прабабушки. Тогда Марса была молодой девушкой, возможно, не лишенной красоты, пока жизнь не наложила отпечаток на ее внешность. Тогда в Герди жил Стейнгримюр Йоунссон, работящий крестьянин, сочинявший стихи в стиле атомистов. Оддни из Герди, невестка Стейнгримюра, как-то охарактеризовала его поэзию так: «Твои вирши очень похожи на стихи Хадльгримюра Пьетюрссона[43], царствие ему небесное».

– Это звучит не так уж и плохо, – сказал в ответ Стейнгримюр.

Стейнгримюр был прирожденным любителем горных походов и совершал их очень часто, хотя так и не стал основателем Общества альпинистов. Как-то раз весенней ночью Стейнгримюр спустился с гор, где искал овец. Марса в тот момент охраняла луг от посягательств чужих овец. Она увидела Стейнгримюра, а он – ее. Они повстречались неподалеку от поросшей травой низины, которая клином проходит через луг между Хали и Герди. Это место называется Гломпа (Дыра). На нее не выходили окна ни в одном доме, к тому же все хуторяне на тот момент крепко спали.

Стейнгримюр стал предлагать ей немного поразвлечься.

– Не буду, – сказала она в ответ.

– Я подарю тебе окорок вяленого мяса, если ты согласишься, – настаивал Стейнгримюр.

– Ну ладно, один раз я тебе это позволю, – ответила Марса.

Они оба исчезли из виду в Гломпе.

Но исполнение обещаний, данных перед таким событием, иногда задерживается, когда все закончено, и поэтому Марсе пришлось немного подождать обещанного Стейнгримюром окорока. Она пригрозила Стейнгримюру, что расскажет всем о произошедшем. Стейнгримюр был женат, только поэтому Марса все-таки заполучила окорок.