Камни вместо сердец

— День тот был холодным и облачным, как часто бывало в то лето, — стал рассказывать старик. — Я находился здесь, у себя дома. Уже темнело — помню, я как раз зажег свечу, когда в мою дверь отчаянно застучали. Я подумал, что кто-то умирает и нуждается в священнике, но передо мной оказалась бедняжка Эллен. Голова ее была непокрыта, волосы растрепаны, платье порвано и запятнано травой. Должно быть, упала по дороге сюда от плавильни.

Однако, подумал я, несчастное состояние ее одежды способна объяснить и другая причина.

— Я не мог добиться от нее ничего толкового, — продолжал мой собеседник. — Она смотрела в одну точку, тяжело, со свистом дышала, но молчала. Потом она произнесла: «Пожар, пожар в плавильне!» Выбежав наружу, я закричал, поднимая тревогу, и вскоре половина Рольфсвуда уже бежала к домнице. Я остался с Эллен. Потом мне сказали, что к тому времени, когда люди добежали туда, весь двор был объят огнем. От мастера Феттиплейса и его работника Питера Гратвика осталась лишь горстка обгорелых костей. Упокой Господь их несчастные души!

— Папаша Харриданс сказал мне, что после пожара Эллен перебралась к вам?

— Да. — Отец Джон поднял голову. — Но ничего непристойного здесь не было: я пригласил пожить у меня и мамашу Райт, одну из служанок Феттиплейсов.

— И как долго Эллен оставалась у вас?

— Почти два месяца. Она так и не пришла в себя после событий той ночи. Сначала она почти ничего не говорила и ничего не рассказывала о происшедшем. Когда мы ее спрашивали, она начинала плакать и даже кричать. Это встревожило нас. Если в мою дверь кто-то стучал, бедняжка вскакивала с места и с криком бросалась в свою комнату. Позже, через некоторое время она стала способна понемногу разговаривать о самых обыденных вещах, о погоде и тому подобном, но только со мной или с мамашей Райт. И она никак не хотела выходить наружу… На все мои предложения об этом девушка только начинала отчаянно мотать головой. Она отказывалась видеть кого бы то ни было. Даже молодого человека, которого молва прочила ей в женихи, мастера Филипа Уэста, хотя он и приходил несколько раз. По лицу его было видно, как он расстроен. Думаю, он любил ее.

— Папаша Харриданс говорил, что он ушел служить на королевский флот.

— Да, вскоре после того. Думаю — от разбитого сердца. Видите ли, говорили, что Филип Уэст собирается сделать ей предложение. Его семья выхлопотала для него какую-то младшую должность при королевском дворе. Он часто бывал в Лондоне, однако в то лето король, объезжая страну, прибыл в Сассекс, и мастер Филип уехал в тот день ко двору. — Секфорд печально качнул головой. — Старый Феттиплейс был бы доволен их браком, ибо Уэсты — состоятельные землевладельцы. A мастер Филип был симпатичным молодым человеком.

— A семейство Уэстов по-прежнему проживает здесь?

— Отец Филипа Уэста скончался несколько лет назад. Землями управляет мать Филипа, мистрис Беатрис Уэст. Филипу принадлежит здесь внушительная собственность, однако все управление он оставил в руках своей матери и бывает здесь только, когда возвращается домой с моря. Она женщина достойная. Живет в большом доме за городом. Сам Филип побывал здесь в прошлом месяце, когда его корабль пришел в Портсмут. — Священник посмотрел на меня. — Я слышал, что там собрались все корабли короля и что сам он направляется туда, чтобы произвести смотр.

Затем он печально покачал головой:

— В ужасные времена мы живем!

— Согласен с вами, сэр.

— Я видел Филипа Уэста в прошлом месяце, когда он проезжал верхом по улице. Это по-прежнему симпатичный мужчина, только теперь уже не очень молодой и суровый. — Секфорд внезапно встал. — Простите меня, сэр. Я дал себе зарок не пить крепкого пива до тех пор, пока тень этой вишни не коснется калитки. Однако все эти воспоминания… — Шагнув к буфету, он взял две оловянных кружки. — Не выпьете ли вы со мной, сэр?

— Спасибо.

— Благодарю вас.

Он наполнил кружки из кувшина, осушил свою в несколько глотков и заново наполнил ее, после чего передал мне мою и тяжело опустился в кресло.

— Собственно выпивать я начал после того, как они увезли Эллен. Все это казалось мне настолько жестоким… сгоревшая плавильня, бедная свихнувшаяся девочка… A мне нужно проповедовать, что Бог милосерден. — На его обрюзгшем лице появилось выражение великой печали.

— Итак, Эллен была единственной свидетельницей происшедшего несчастья? — осторожно спросил я.

Джон Секфорд нахмурился:

— Да, и коронер очень настойчиво пытался получить ее показания. — Голос его сделался резким. — Мистрис Уэст также хотела услышать их, чтобы избавить своего сына от напоминаний о случившемся и чтобы прекратить толки среди местных жителей. A Уэсты были способны посодействовать карьере коронера Приддиса. Честолюбив он, наш бывший коронер, — с горечью заключил священнослужитель.

— Я слышал о Приддисе, — сказал я. — Теперь он сэр Квинтин, Хэмпширский феодарий. Обладает известной властью.