Камни вместо сердец

— Тело в одежде, сэр. Рука была покрыта остатками рукава дублета, — возразил мой собеседник.

— Мать божия, помоги нам! — проговорил Секфорд, поднимаясь и поворачиваясь к буфету.

— Постойте, сэр! — резко сказал я. — Будьте добры, нам следует оставаться трезвыми.

Остановившись, отец Джон с сожалением посмотрел на кувшин, однако заставил себя повернуться и усесться на место. Он посмотрел на меня:

— Понимаете ли, сэр, Уилф побоялся сообщать о своей находке. Потому что он браконьерствовал. Пес его выкопал несколько трюфелей по пути, и ему трудно было бы объяснить, чем он занимался в лесу. В этом и есть наша проблема. Кроме того, в иле остались отпечатки идущих к трупу следов.

— Понимаю.

— Вот мы и подумали, сэр, что вы могли бы сказать, что вернулись сегодня для того, чтобы продолжить расследование, а Уилф согласился провести вас к плавильне, чтобы вы могли увидеть ее своими глазами, — осторожно проговорил священник. — А потом вы бы сказали, что пес нашел то, что он и так уже нашел.

Он смущенно улыбнулся.

— Вы предлагаете моему хозяину лжесвидетельствовать, — заметил мой клерк.

Секфорд встретил его взгляд:

— Возможно, это единственная надежда Уилфа.

После этого он снова посмотрел на меня:

— Он не пошел бы к пруду, если бы не ваш визит. A вы, сэр, хотели выяснить, что здесь произошло. Однако обнаружение тела может поставить вас в самую середину нового расследования. Вы можете сказать им то, что говорили нам… что разыскивали членов семейства Феттиплейс по поручению друга.

Я вздохнул, откинувшись на спинку сиденья. Вновь я затевал расследование на свой страх и риск, чтобы помочь попавшему в беду человеку, тем самым причиняя только новые хлопоты всем, кто был связан с делом. Однако отец Джон, похоже, все еще доверял мне.

— Я отведу вас туда, все покажу вам, — бойко проговорил Уилф. — Так что потом вы сможете сказать, что сегодня попросили меня об этом. Вы — моя единственная надежда, — добавил он с отчаянием в голосе. — Мои сыновья согласны с этим.

Я посмотрел на Джека. Покачав головой, он развел руками.

— Я сделаю это, — сказал я Харридансу. — Ведите меня к плавильне, показывайте, и мы изобразим, что только что обнаружили тело.

С долгим, полным облегчения вздохом мой клиент улыбнулся священнику:

— Вы были правы насчет него, мастер Секфорд. Он спасет меня.

Отец Джон остался дома. Я не жалел об этом, ибо он замедлил бы нас, a меня самым решительным образом снедало беспокойство: нужно было постараться, чтобы никто не нашел труп раньше нас. Как только мы направились к двери, старый священнослужитель потянулся к кувшину. Снаружи Уилф указал нам на тропку, уходившую в чащу леса. Я был голодным, грязным, и ноги мои устали превыше всякой меры. Однако сделать это дело нам следовало немедленно.

Мы углублялись в лес, а пес трусил сразу за хозяином. Небо совсем потемнело: оно могло разразиться дождем буквально в любой момент.

— Интересно, в какое дерьмо мы вляпались на этот раз? — пробормотал Барак.

— В такое, которое должны были разгрести много лет назад. Однако ни одна тайна не живет вечно, — отозвался я.

Мой помощник покачал головой:

— Вот эта самая как раз могла бы просуществовать вечно, если бы в нее не сунула свой нос эта собака. Ты понимаешь, что будет новое расследование? И ты вновь окажешься первооткрывателем трупа. Только на сей раз ты сам придумал докуку на собственную голову.

— Я не мог оставить этого старика в беде. Но тебе не обязательно оставаться, ты можешь и не встревать в это дело.

— Та женщина видела, как мы оба въехали в город. Тебя спросят о том, кто это был с тобой.

— Ты прав. Прости.

— Похоже на убийство, не правда ли?

— Да, Джек, похоже.

Мы следовали за Уилфом по заросшей тропе, вилявшей среди деревьев, вдоль речки, протекавшей через город. В других обстоятельствах окрестности можно было бы назвать милыми.

— Этот ручей питал мельницу, — обратился к нам через плечо Харриданс. — Сюда, Цезарь! — подозвал он к себе пса, забежавшего чуть вперед и уже терявшего терпение, и остановился, проведя рукой по своей загорелой лысой макушке. — Столько лет ходил я этой тропой на работу! — проговорил он негромко. — Какой оживленной она была тогда, телеги катили туда и сюда с грузом железа… Мы выходим к плавильне, пруд остается сзади.

Мы вышли на прогалину, на которой находилась плавильня, как раз когда начали капать первые крупные капли дождя. От былой мастерской остались лишь невысокие руины: неровные остатки деревянных стен, черные и обгорелые, увитые плющом. В одном конце стены развалившиеся остатки водяного колеса прислонялись к круглому сооружению с вороньим гнездом наверху. Печная труба, вне всяких сомнений. За развалинами я увидел длинное прямоугольное пятно коричневой грязи, посреди которого ныне протекал ручей. По берегам бывшего пруда располагались круглые, заросшие растительностью холмы.

— А это что такое? — спросил я у Уилфа, указывая на них.

— Груды шлака, — объяснил старик.

Увидев высохший пруд, пес попытался рвануться к нему, но хозяин удержал его, ухватив за загривок.