Камни вместо сердец

Минуя темный проулок, я выпрямился, заслышав за спиной внезапный топот. Поспешно повернувшись, я успел заметить лишь молодые лица и синие одежды, прежде чем на моей голове оказался пропахший гнилыми овощами мешок. Несколько пар рук подхватили меня и потащили в проулок. Грабители… подобно Майклу, я неосторожно обнаружил свое богатство.

Меня прижали спиной к каменной стене. К собственному ужасу, я ощутил на своей шее руки, оторвавшие меня от земли. Мои собственные руки были крепко зажаты, а ноги беспомощно лягали камень. Повиснув в воздухе, я задыхался. И тут в ухо мое проговорил жесткий молодой голос:

— Слушай меня внимательно, мастер-горбун.

Я задыхался, давился. В угольных потемках мешка передо мной начинали плясать красные вспышки.

— Мы могли бы удавить тебя прямо сейчас, — продолжил голос. — Запомни это и слушай внимательно. Ты отказываешься от этого дела и забываешь о нем. Некоторым людям не хочется, чтобы к ним привлекали внимание. А теперь скажи мне, что понял.

Давление на мою шею ослабло, хотя руки мои по-прежнему удерживала прочная хватка.

Закашлявшись, я сумел выдавить:

— Да!

Руки выпустили меня, и я повалился на раскисшую землю. Мешок по-прежнему прикрывал мою голову. К тому времени, когда я, наконец, стянул его, нападавшие уже исчезли. Лежа в сумрачном переулке, я со свистом старался набрать в легкие как можно больше воздуха. Потом я повернулся на бок, и тут меня вывернуло наизнанку.

Глава 8

Я с трудом добрался домой, время от времени останавливаясь из-за головокружения. Ввалившись внутрь дома, я ощутил, что шея моя настолько распухла, что я едва мог глотать. Пришлось сразу же подняться наверх в комнату Гая. Когда он открыл дверь, я едва сумел заговорить: голос мой превратился в скрип. Друг велел мне лечь и наложил припарку, принесшую некоторое облегчение. Я сказал ему, что меня ограбили, и врач с сомнением посмотрел на меня, заметив, что мой кошель так и остался на поясе. Мне было неловко, однако я решил пока помалкивать о случившемся.

Мальтон велел мне лежать и отдыхать, но через некоторое время в дверь постучали. С любопытством посмотрев на меня, Колдайрон сказал, что у меня поздний гость, олдермен Карвер. Я распорядился, чтобы он проводил Карвера в гостиную, и, преодолевая утомление, спустился вниз.

Выражение на пухлом лице Карвера сообщило мне, что явился он не с добрыми новостями. Он также посмотрел на мое горло.

— Простите мой голос, сэр, — проскрипел я. — Но на меня только что напали грабители.

Мой гость покачал головой:

— Грабежей становится все больше и больше — теперь, когда столько констеблей ушло на войну. Безумные времена! И, увы, боюсь, что я не сумел добиться освобождения для вашего Барака.

— Но его жена…

— Я переговорил с мэром Лакстоном, и он попытался договориться с Гудриком. Но тот непреклонен: ему нужен Барак. Воистину закусил удила. Должно быть, Барак здорово нагрубил ему. Гудрик заявил, что король велел со всей строгостью обращаться с наглецами. А Лакстон сказал, что мы могли бы обратиться в Тайный совет, однако у них есть приказ короля — запрещать всякие проявления мягкости.

— A я не могу попросить королеву о заступничестве перед королем. Мое имя у него не в чести.

— Впрочем, его честь предложил один способ выхода из затруднительного положения. — Карвер приподнял бровь. — Уклониться от внимания Гудрика. Возможно, Барак сумеет на какое-то время исчезнуть из столицы. Ему очень скоро пришлют приказ о приведении к присяге.

— Он уже получил его.

— Если он не явится, магистрат попросят послать констеблей, чтобы его найти. Однако… — Он расчетливо ухмыльнулся. — Им не обязательно усердствовать в поисках. И если его не окажется дома, что ж…

— Но куда он может направиться? Ни у Джека, ни у его жены не осталось живых родственников. У меня есть родня в Мидленде, однако Тамасин на седьмом месяце беременности, она не вынесет путешествия. И потом, что, если за ним снова явятся, арестовать его за дезертирство? Это серьезное преступление.

— Гудрик и сам скоро отправится на войну, в этом можно не сомневаться. — Олдермен развел пухлые, усаженные кольцами ладони. — Больше я ничего не могу сделать, сэр.

— Понимаю. Мне придется переговорить с Бараком. И благодарю вас за все, что вы сделали, сэр. — После недолгих колебаний я добавил: — А не могу ли я попросить у вас некоторую информацию? Имеющую отношение к делу. Вы ведь уже много лет заседаете в Муниципальном совете.

— В самом деле. Почти двадцать лет. — Пухлая фигура моего собеседника задышала гордостью.

— Я слышал, что совет недавно вел переговоры с королем о передаче ему Бедлама.

— Да, какое-то время. Мы пытаемся уговорить короля финансировать госпитали, находящиеся под контролем города. Передача ему Бедлама является частью общей схемы.

— Назначение смотрителя уже много лет является прерогативой короля. Насколько я знаю, сейчас попечителем является сэр Джордж Метвис. Перед ним эту должность до своей казни занимал Джордж Болейн. А не припомните ли, кто именно предшествовал ему? До года, примерно, двадцать шестого.

Карвер задумался: