Камуфлет

— Хорошо, даже замечательно. Ещё вопрос. Олигарх?

— Запах… запах денег.

— Деньги?

— Имена.

— Стандарт?

— Золото.

— Ценность?

— Правила. Точнее, соблюдение правил.

— Сверхценность?

— Искупление вины.

— Грех?

— Отклонение от цели. Вернее — запредельное отклонение от истинного замысла.

— Месть?

— Жить прошлым. И ещё — облегчение боли.

— Молодец. Следующий вопрос: офшоры?

— Увидеть.

— Ого! А попробуй раскрыть.

— Подожди… Увидеть новое? Нет, не то… Не знаю.

— Возможно, ты пропускаешь звено? — спросил Сергей.

— Да? Ну точно, блин. Офшоры — оф-шоры — снять шоры — увидеть. Это ж надо!

— Идём дальше. Аномалии?

— Сюрпризы.

— Россия?

— Полигон.

— Вопрос?

— Какой вопрос? — не понял я.

— Вопрос так и звучит: вопрос?

— А, ясно. Ящик… скорее, коробка. Пустая коробка.

— Хм… неплохо. Ужас?

— Змея, ядовитая змея.

— А почему? — спросил Сергей.

— Необычные свойства.

— А если усилить?

— Мистические.

— Перевожу в вопрос. Мистические свойства?

— Дьявол.

— А дальше? — спросил Сергей.

— Пришельцы. Злые пришельцы. Мания преследования.

— Правильно. Мы сами злые пришельцы. А ведь скоро ты перестанешь во мне нуждаться. Шучу. Усложняем задачу. Вопрос. Что масло на хлеб?

— Бутерброд, — ответил я.

— Поверхностно.

А может, сэндвич — чтобы маслом вниз не падал? Нет, он сказал: что масло на хлеб, и ещё сказал: поверхностно.

— Мажут! Мажут масло на хлеб.

— Молодец. А то некоторые прямо кусками кладут. Следующий вопрос: где умный человек прячет лист?

— В сейфе.

— Ещё раз: где умный человек прячет лист?

— А, это же Честертон! В лесу. Конечно, в лесу.

— Ага, помнишь классику. Теперь ответь: что самое главное?

— Разум.

— Холодно.

— Сила?

— Ледяной холод, — сказал Сергей.

— Может — правда?

— Опять мимо. Правда — это всего лишь истина индивидуального пользования.

— Но как же, ведь вся сила в правде?

— Не спорь с учителем. Немножко наоборот, что сильнее, то и будет правдой.

— Тогда — время?

— Холодно.

— Прошу подсказку.

— Вопрос и так наводящий. Похоже, перехвалил я тебя, Александр Павлович. Держи костылик: Архимед.

— Точка опоры!

— Йес, сэр. Продолжаем. Реал плюс виртуал?

— Не понял.

— А понимать и не надо. Говори, что приходит в голову; можно по аналогии: пространство плюс время.

— Континуум.

— Верно. А теперь в отдельности — реал либо виртуал?

— Тень.

— Вот ты и ответил на свой главный вопрос.

— Какой вопрос?

— Потом поймёшь. А пока хватит. Да, растёшь потихоньку, — он почесал аристократический нос. — Ассоциации интересные, но их могло быть и больше. А вот с раскрытием слабовато. Почаще сюда наведывайся.

— Все упрёки принимаю, главу пеплом посыпаю. Прости, начальник, если можешь.

— Хватит уже. Почва унавожена, семена посеяны. Ждём, когда появятся всходы. Теперь спрашивай ты, условия знаешь. Хочу — отвечаю, хочу — намекаю. И ещё, как ты помнишь, глупых вопросов не бывает. Глуп тот вопрос, который не задан.

— Вопрос первый, учитель. А можно получить завершённый ответ? Уж очень мало у меня времени.

— Завершённый ответ? На ручки захотелось?

— Слушай, Серёга, я один умный вещь скажу, только ты не обижайся. И даже не я, Гельвеций говаривал: «Требуется гораздо больше ума, чтобы передать свои мысли, чем чтобы их иметь». Кстати, ты Гельвеция читал?

— Я Тургенева читал, «Муму», — ехидно ответил «Серёга». — Будешь выпендриваться — утоплю. И, кстати, на́ тебе ответ запорожцев лорду Керзону. «Плохой учитель преподносит истину, хороший — учит её находить». Кто изрёк?

— Не знаю.

— Дистервег. Хватит дурака валять, времени у нас и правда мало. Ещё спрашивай.

— Вопрос, — начал я. — Что делать?

— Прими красную таблетку.

— Зачем так? Ты же понял, я знаю.

— Сперва уясни сам. Уточни вопрос.

— Что определяет наше сознание?

— Программа.

— А изменить? Агрессивность — подавить, а мораль — укрепить? Может, образование?

— Александр Павлович, ты это серьезно? По-твоему, образование способно вправить мозги?

— А воспитание?

На вопрос он ответил не сразу.

— Воспитание? Забудь это слово — если мы говорим о взрослых людях. Пойми, есть корень — и есть стебель. Стебель срежем, но корень-то останется. Речь идёт о перевоспитании, то есть — поперёк программы. Сдержать — да, переделать — нет.

— Допустим. Но ведь практика…

— Практика массовой перековки? — перебил он. — Перевоспитание, перековка — это лицемерные синонимы дрессировки. Что может дать устрашение вперемежку с поощрением? Лишь временное подчинение навязанным правилам. Но стоит приостановить процесс — и всё вернётся на круги своя. Но ведь ты разумеешь стойкий результат?

— Само собой. Но даже классика… В одном месте здорово сказано, только вот память у меня…

— Первоисточник выкладывай.

— Шпаргалку? — спросил я.

— Справочный материал. Что там у тебя? Надеюсь, нетленка?

— Обижаешь, начальник. Витицкий[40], «Бессильные мира сего».

— Давай.