Колония еще имела Совет, члены которого назначались королем и который был одновременно законодательным и судебным органом. Губернатор и интендант заседали в Совете вместе с епископом и еще пятью – семью советниками. Эта администрация была достаточно тяжелой и функционировала при большом количестве представителей власти, которые вели себя как «начальники» и «маленькие начальники».
В отличие от британцев, строивших в Северной Америке принципиально новое общество, губернаторы, интенданты и епископы пытались воссоздать в бассейне реки Святого Лаврентия настоящее французское католическое общество, основанное на феодальном владении землей. И вот отсутствие какой-то перспективы на изменение жизни в лучшую сторону отталкивало французов от переезда в Канаду.
Правда, Жан-Батист Кольбер и его преемники разработали меры, направленные на интенсификацию процесса иммиграции в Новую Францию. Например, Кольбер откомандировал туда 7000 солдат и 1000 уголовников. Наконец, правительство обратилось с призывом осуществить переезд в Канаду к дворянскому сословию. Но особого успеха это не имело: за весь период царствования Людовика XIV на призыв откликнулось не более 200 мелких дворян. Да, им выдавали обширные земельные владения, но желающих ввязываться в сложный и небезопасный переезд было немного.
Вместе с тем комплекс предпринятых мер все же способствовал увеличению населения Новой Франции, но новые поколения колонистов, особенно родившиеся в Канаде и от смешанных браков, свою прародину – Францию воспринимали как родственную, но очень далекую страну. Себя они называли «канадьенами». И это были крайне безграмотные люди, а функции интеллигенции у них выполняли священники, врачи и нотариусы. Промышленность (кроме корабельных верфей) и промышленники, банки, финансисты – все это отсутствовало.
Подавляющее большинство «канадьенов» было крайне суеверно, не умело читать и писать, подозрительно относилось к «грамотеям». Но в самой Франции положение несколько смягчалось наличием обширной и влиятельной прослойки интеллектуалов, вобравшей в свои ряды выходцев из всех сословий. В Новой Франции интеллигенции не было, она и не могла сложиться. Отсутствовала адвокатура, не было писателей, художников, скульпторов, композиторов, артистов. Становлению светской культуры препятствовала церковь.
Население жило в основном натуральным хозяйством и торговлей мехами. А право заниматься ей давалось лишь лицам, приобретавшим весьма дорогостоящую лицензию. Денег у подавляющего числа «канадьенов» для этого было недостаточно. И снабжение колонии товарами первой необходимости (вино, соль, порох и т. д.) являлось казенной монополией. Проявление частной инициативы не приветствовалось и всячески затруднялось. Ремесла практически не развивались.
По сути, по сравнению с британскими колониями в Северной Америке Новая Франция была захолустьем. К середине XVIII века в долине реки Святого Лаврентия обрабатывалось лишь 5 % земель. Из нескольких сотен населенных пунктов только Квебек с его 4000 постоянных жителей мог считаться городом. По сути, в Новой Франции не существовало и деревень, а отдельные фермы отстояли далеко друг от друга. Для удовлетворения духовных нужд своей паствы кюре часто приходилось совершать настоящие путешествия. В этих условиях они являлись единственными посредниками между администрацией и жителями колонии. Они же были и главным источником новостей, и именно под их влиянием формировалось общественное мнение.
Между тем борьба за территории в Северной Америке обострялась.