Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2

Его голос остался спокойным, но присущая ему беззаботность исчезла, когда взгляд остановился на трупе.

– Не знаю, – отозвалась я. На самом деле, я даже не соврала.

– Помочь мы уже ничем не сможем, так что лучше уходить, – проговорил Хасэгава, осторожно сжав мое предплечье и потянув в сторону выхода.

Мгновение я стояла на месте, но затем, медленно кивнув, двинулась вслед за Хасэгавой.

Выйдя на улицу, я судорожно вдохнула свежий воздух, показавшийся мне невероятно приятным после отвратительного запаха в магазине. Хасэгава посмотрел на меня с легким сожалением. Он не выглядел ни испуганным, ни удивленным, но взгляд его стал непривычно мрачным.

Мы отошли дальше от магазина, в котором нашли тело, и я, не выдержав, процедила:

– Это место переполнено жестокостью… Не понимаю, жестокость здесь заразная, что ли? Или это… неужели люди на самом деле такие бессердечные и злые? И в обычном мире вынуждены все это прятать? – Я глубоко вдохнула и продолжила: – А здесь без нормальных ограничений, без надзора да еще и при постоянной угрозе смерти люди махнули на все рукой? Спустили с цепи животных внутри себя? Неужели им не хватает совести, чтобы вести себя по-человечески? Неужели от убийств и предательств их удерживают только закон и угроза тюрьмы?

Я не заметила, как до крови впилась ногтями в ладони, и, медленно вздохнув, разжала кулаки.

Хасэгава растерянно посмотрел на меня, словно я застала его врасплох.

Я поморщилась. Хасэгава не знал, что я уже не раз встречала подобные, пусть и другие доказательства того, что люди шли на крайние меры, плевали на голос совести или вообще теряли ее даже вне кайданов. Даже тогда, когда наступало относительно мирное время, передышка между смертельными угрозами. Даже в этот короткий промежуток люди здесь умудрялись впустить смерть, хотя должны были радоваться возможности скрываться от нее как можно дольше.

Еще вчера я размышляла, стоило ли рассказывать Хасэгаве о странных убийствах, о непонятном яде. И решила не говорить. Но сейчас… Он увидел, какую реакцию вызвало у меня случившееся, видел, что до этого на смерти людей подобным образом я не реагировала. А потому со всей своей проницательностью наверняка задался множеством вопросов. И задаст их мне.

Наверное, рассказать было бы все же правильнее. Особенно сейчас.

– Я уже несколько раз находила тела людей, убитых вне кайданов. Не погибших, а именно убитых. И… – несколько неуверенно продолжила я, опасаясь, что Хасэгава мне не поверит, – остальные случаи явно были связаны.

Хасэгава приподнял бровь:

– Что значит, были связаны?

– Этот мужчина был зарезан, но два остальных… Они были убиты одним и тем же способом, причем очень странным. У обоих кровоизлияние под конъюнктиву, следы рвоты и специфический цвет кожи. Но главное – признаки смерти от асфиксии без признаков механического воздействия, только… след от укола на шее.

Глаза Хасэгавы расширились. Он недолго молчал, обдумывая услышанное, а затем, усмехнувшись, посмотрел на меня с любопытством:

– Это странно, да… Но зачем ты вообще осматривала шеи трупов?

Я хмуро посмотрела на Хасэгаву:

– Это не я… в первый раз. Я просто хотела уйти подальше. Это Кадзуо обнаружил след от укола. – Я решила не говорить про брелок. – А я на всякий случай проверила второй труп, на который наткнулась с Араи-сенсеем. Хотела убедиться… И тоже нашла след от иглы.

– С Араи-сенсеем? – переспросил Хасэгава.

– Да, один из моих друзей, – кивнула я, а сердце на мгновение сжалось от печали. И страха. – Помните, оммёдзи, который был с нами в проклятой деревне?

Хасэгава улыбнулся немного веселее и кивнул.

– Ему ты тоже рассказала про первого убитого?

Я кивнула.

– А остальным друзьям?

– Нет… – нахмурилась я. – Решила, что не стоит. Хотя, может, зря.

– Не переживай. По сути, то, что ты знаешь, это ничтожно мало. И это знание не способно помочь спастись от убийцы. Так что даже если бы ты и рассказала, опасность не стала бы значительно меньше.

– Не знаю, может, вы и правы, Хасэгава-сан. Но кто это может быть? И зачем это нужно?

В голове пронеслась неожиданная мысль.

– Вдруг это Атама? – спросила я. На мой взгляд, такой способ убийства подошел бы этому психопату. Жестоко, хладнокровно, но при этом руки не испачканы в крови. В буквальном смысле. Атама выглядел так, словно носил с собой антисептик. Я легко могла представить у него в руке шприц с ядом.

И эти его слова…

«В этом месте я лишь помогаю сократить число глупцов».

Хоть этот город и пропитан жестокостью, страхом и отчаянием насквозь… вряд ли здесь ходит так уж много психопатов.

Хасэгава с презрением поморщился, но быстро вернул лицу спокойное выражение:

– Сомневаюсь.

– Но почему? – Меня удивила уверенность в голосе Хасэгавы.

– Он же слабый. Он полагается на ум и хитрость, а не на физическую силу. Не думаю, что жертва дала бы вколоть себе что-то без сопротивления. – Хасэгава прервал мои попытки возразить и продолжил: – Да и мне все же кажется, что ему нравится избавляться от людей в тех обстоятельствах, когда для этого требуются в первую очередь слова. Обман, манипуляция… молчание.