Канашибари

Победа? Это победа? Была ли она мне нужна такой ценой?

Если бы только Минори не проявила слабость, если бы только не оставила меня в начале игры… то не оставила бы и сейчас. Но она испугалась уйти вместе в мир мертвых, поэтому теперь мы не смогли вместе вернуться в мир живых.

Не знаю, сколько я просидела вот так, но в какой-то момент почувствовала легкость и, подняв глаза, поняла, что Минори больше не было. В буквальном смысле этого слова. Я огляделась, но не увидела вокруг ни одного тела. Судорожно вздохнув, я раскрыла ладонь, в которой до боли сжимала последний подарок Минори. И увидела ее кольцо. Ее любимое кольцо, простой серебряный круг, внутри которого было выгравировано «鯉の滝登り[61]». Минори очень нравились эти слова…

Просидев на месте еще несколько минут, я встала. Мне хотелось как можно скорее покинуть это проклятое место. Развернувшись, я увидела Кадзуо, который стоял чуть поодаль, прислонившись к потухшему фонарю, и смотрел на носки своих ботинок. До этого я не смотрела по сторонам и не обращала внимания на происходящее вокруг, но, насколько помнила, выжившие участники быстро покинули место страшной истории, стремясь убраться подальше от многочисленных смертей.

Я пошла вперед, испытывая лишь одно желание — тоже поскорее убраться оттуда. Когда я проходила мимо Кадзуо, он внезапно заговорил:

— Когда я сказал, что посмотрю, как вы погибнете в следующем кайдане, то не думал, что это действительно произойдет.

Я остановилась. Меня словно ударили по голове, и я плохо соображала. Кружилась голова, земля качалась. Казалось, будто все вокруг было нереальным.

Я посмотрела на Кадзуо и поняла, что не знаю, что ему сказать. «Спасибо» никак не хотело срываться с губ. Кадзуо спасал не меня, а себя. Он спас нашу команду, но погибла Минори. Хотя вины Кадзуо в этом не было. Я тоже пыталась спасти себя, зная, что наша победа — приговор для второй команды.

Кадзуо смотрел на меня без привычной для него холодной улыбки. Но и жалости я не видела. Его лицо было как будто… печальным.

— Ты терял здесь кого-то? — спросила я наконец. Голос прозвучал хрипло. Не знаю, почему вдруг спросила об этом, но этот вопрос словно поднялся из глубины души.

Понимал ли Кадзуо, что я чувствовала?

— Нет. Я оказался здесь один.

Я кивнула. Как и, наверное, большинство. И я была бы удивлена, если бы Кадзуо собрал команду.

— Но я терял тех, кого любил. И живу с тем, что произошло.

Он отошел от фонаря и приблизился ко мне.

— И ты сможешь. Если не сломаешься сейчас.

Я почувствовала, как перехватило горло, а в груди снова вспыхнула боль. Но я справилась с собой, сохранив и лицо, и голос спокойными.

— Что ты хочешь? — выдохнула я, ощущая невероятную усталость. Зачем он остался и заговорил со мной?

— Я хочу, чтобы ты выжила. Твоя подруга… Это был ее выбор. Твоей вины в этом нет.

Я шагнула назад. Хоть мое чувство вины и могло быть очевидным, но когда Кадзуо произнес это, стало, наоборот, еще больнее. Я не хотела, чтобы кто-то лез в мою душу. Но почему-то все не уходила.

— Хочешь, чтобы я выжила… — медленно произнесла я. Кадзуо казался все более подозрительным. — Зачем?

Кадзуо вздохнул и снова шагнул вперед. Увидев, что я не сдвинулась с места, он приблизился еще немного, и теперь мы стояли всего в метре друг от друга.

— На все есть причины. Но я не настолько жесток, чтобы говорить с тобой сейчас. Переживи свою боль… и участвуй дальше. Будет жаль, если ты сломаешься, но я не думаю, что всего два кайдана могут тебя сломить.

Сказав это, Кадзуо развернулся и пошел в сторону западного выхода. Какое-то время я смотрела ему вслед, пытаясь понять смысл слов этого парня, но разум отказывался слушаться. Я закрыла лицо руками, пытаясь дышать глубже… А потом резко побежала подальше от этого места.

Глава 7 悲しみ

Какое-то время я бесцельно бродила по улицам, не обращая внимания на направление. Я едва волочила ноги, но боль в мышцах, ощущение усталости и монотонные движения хоть как-то отвлекали. Стоило мне только подумать о том, чтобы найти укрытие и сесть или тем более лечь спать, как внутри поднималась волна тревоги. Я знала, что не смогу уснуть. Знала, какие образы всплывут перед глазами. Знала, что пережитое начнет мучить меня еще сильнее.

В какой-то момент я все-таки не выдержала, ноги подогнулись. Я упала на асфальт, поцарапав колени, но так и осталась сидеть на земле, уперевшись ладонями в тротуар. По нему бежали первые лучи солнца, которое только недавно вырвалось из оков ночи и едва выглядывало из-за горизонта. Я подняла голову, уставившись в темное небо, которое постепенно светлело к краям, окрашиваясь в розовый, оранжевый и белый.

По щекам потекли слезы, и они привели меня в чувство. Со смерти Казухико, прорыдав несколько дней подряд, я не могла больше проронить ни слезинки. Но теперь заплакала, тихо, но горько, и именно в этот момент до конца осознала, что осталась жива.