Кандидат (ЛП)

— Конечно, прав. А почему, как думаешь, твой отец так сильно верит в мои способности?

Я рассмеялся.

— Просто придержи свое взлетающее эго, парень.

Ухмыльнувшись, Пит показал мне следовать за ним.

— Пошли. Давай доставим тебя в семейный люкс для разговора с Торном.

Следующие два часа прошли словно в сонной дымке. Все просто сошли с ума от вида полностью выздоровевшего Торна, который вместе со своими парнями стоял перед огромным американским флагом. Даже я немного прослезился из-за действительно патриотического момента, особенно когда он отсалютовал папе и назвал его Сорок восьмым. Надеюсь, через пару часов отец и вправду станет сорок восьмым президентом.

В семь я начал расхаживать по семейному номеру, ожидая появления Эддисон. Прошло полчаса, а потом ещё час. Когда первые участки начали сообщать о лидерстве папы, все радовались и хлопали в ладоши. Я же, наоборот, отошел в сторону. Вытащив телефон из кармана, позвонил Таю.

— Где она, черт возьми? — потребовал я.

— Мы застряли в пробке.

— Это правда или ты просто издеваешься надо мной?

— Конечно, правда. Выгляни наружу, если не веришь.

Я раздраженно зарычал.

— Мне действительно нужно увидеть ее.

Тай понизил голос.

— Я знаю и клянусь, что изо всех сил пытаюсь доставить ее к тебе.

— Спасибо, друг.

— Скоро увидимся.

Едва положил трубку, как передо мной возник репортер.

— Вы разговаривали с Эддисон? Почему ее здесь нет?

Так хотелось ударить его, но я выдавил улыбку.

— Она застряла в пробке, а до того провела немного времени со своими бывшими коллегами в предвыборном штабе.

— Как мило с ее стороны. Вы определенно счастливчик.

Грудь сжалась от его слов.

— Да, это так, — выдавил я. Я откланялся, прежде чем сделал бы что-то совершенно немужественное, типа ударился в слезы. Прошло ещё полчаса без каких-либо признаков Эддисон, радость и триумф, наполнявшие воздух вокруг, едва ли поднимали мое настроение.

Наконец телефон оповестил о сообщении от Тая: «Мы уже поднимаемся»

Не сказав никому ни слова, я поспешил к выходу из спальни. С тех пор, как я часами ранее вошел в семейный номер, пентхаус стал просто набит людьми. Я вытянул шею, ища Эддисон. Пока пробирался через толпу, люди хлопали меня по спине и обнимали, но я не мог поздороваться с ними. Меня волновала только Эддисон.

Наконец я ее увидел. Боже, как она прекрасна. Ее нос и щеки раскраснелись от холода, а длинные, темные волосы растрепал ветер. Девушка прикусила губу и взглядом пробежалась по комнате, рассматривая людей. А когда она почувствовала мое присутствие, посмотрела прямо на меня.

От вида меня, движущегося к ней с непоколебимостью льва, преследующего лань, глаза Эддисон расширились. Девушка, паникуя, металась взглядом то влево, то вправо, пытаясь быстренько испариться, но комната была переполнена и для побега места не было.

— Мне нужно поговорить с тобой, наедине, — перекричал я торжественный рев.

— Тебе больше нечего сказать. Сегодня день выборов и концерт официально закончен, — она демонстративно посмотрела на меня. — Мы закончились.

Я яростно покачал головой.

— Нет, не закончились. Я знаю, что ты любишь меня.

— Ты такой невыносимый! — выкрикнула она, прежде чем начала проталкиваться через толпу. Посмотрев через плечо и увидев, что я прямо за ней, девушка развернулась ко мне. — Послушай, я знаю, что ты не привык к тому, что тебя бросают, но поверь мне, если я говорю, что всё кончено. Теперь оставь меня в покое!

Я положил руки ей на плечи.

— Но я не могу — сказал, наклонившись к уху Эддисон. — Поверь, я пытался уважать твои желания и отступить, но последние две недели без тебя были такими жалкими.

Осознав, что у нас появились заинтересованные слушатели, я подтолкнул Эддисон к ближайшей двери. К сожалению, это была дверь на один из балконов. Кусачий холод набросился на нас, заставив дрожать. Как только мы спрятались подальше от любопытных глаз, я притянул Эддисон в свои объятия.

— Я люблю тебя.

Она закрыла глаза от боли.

— Пожалуйста, прекрати говорить это, Баррет.

— Я буду продолжать говорить это, пока ты не поймешь, что я желаю этого всем сердцем, телом и душой. Я готов бороться за тебя днем и ночью, — я глубоко вдохнул. — Я люблю тебя, Эддисон Монро. Если быть честным с самим собой, то я влюбился в тебя ещё в первые выходные в Джефферсоне. Я любил тебя, когда ты оголилась перед прессой и когда ты выпила пол бутылки самогонки, когда превратилась в Эву Перон. (прим.: Э́ва Перо́н — первая леди Аргентины, вторая жена 29-го и 41-го президента Хуана Перона) Мне понравилось, когда ты выставила напоказ сиськи и задницу, как Шер, в «Divas».

— Из-за этого ты влюбился в меня? — Эддисон с негодованием выдохнула.