Кандзявые эссе

モスクワとペテルブルクのことを話しました (мосукува то петерубуруку но кото о ханасимасита) - Рассказал о Москве и Петербурге.

Но продолжим тему начала. 初めまして (хадзимэмаситэ) - рад с вами познакомиться, очень рад вас видеть - замечательная фраза, которая каждому потребуется при первом знакомстве с каким-нибудь японцем или японкой. Эту же фразу вы услышите от первого попавшегося вам лица японской национальности, которое познакомится или которого познакомят с вами (употребляется при самой первой встрече):

初めまして、道也です (хадзимэмаситэ, мития дэс) - Рад с вами познакомиться. Меня зовут Мития.

На что вы можете ответить практически теми же словами (допустим, вас зовут Дмитрий):

初めまして、ミーチャです (хадзимэмаситэ, ми:тя дэс) - И я рад с вами познакомиться. Меня зовут Митя.

«Хадзимэмаситэ» можно не только услышать, но и прочитать, например, в письме, которое вы неожиданно получили:

アラさん、初めまして。松田さんの友達の道子です。

«Ара сан, хадзимэмаситэ. Мацуда сан но томодати но митико дэс» - Уважаемая госпожа Алла. Рада с вами познакомиться. (Я) подруга господина Мацуды. (Меня) зовут Митико.[611]

Здесь закономерно может возникнуть вопрос о корректности перевода слова 初めまして на русский язык, ибо если и есть что-то общее между «хадзимэмаситэ» и «рад с вами познакомиться», так это только некоторый смысловой намёк на начало (хадзимэ) во взаимоотношениях двух человек. На самом деле здесь затрагивается очень серьёзная и чрезвычайно глубокая проблема, характерная для любого перевода с одного языка на другой, независимо от того, какой это язык: японский, английский, французский, немецкий, русский или любой другой. Но когда речь заходит о японском языке, то проблема дословного перевода усугубляется особенностями, к которым можно отнести и его исторически обусловленную изолированность, и его образность, и обобщённость, и многое-многое-многое другое. Чтобы не быть излишне многословными и голословными, приведём интересное описание всего одного японского слова, взятое из книги «Эти странные японцы»:

«Квинтэссенцией молчаливого взаимопонимания является слово «ёросику». Оно означает примерно следующее: «Вы поняли, что я хочу сделать. Я понял, что вы поняли, что я хочу сделать. А потому я полностью полагаюсь на вас и рассчитываю, что вы сами доведёте это дело до конца именно так, как я хотел бы это сделать. И я благодарю вас за то, что вы поняли меня и согласились взять на себя труд выполнить моё желание». И всё в четырёх слогах!»[612]

А что же «ёросику» при всей своей многозначности означает буквально? «Ёросику» - это производная от прилагательного «ёй» (хороший): ёй - ёросий - ёросику. Бессмысленно искать у этого слова какое-то изначальное смысловое воплощение в его частных применениях, вместо этого попробуем выслушать «полное» приветствие японца при первом знакомстве:

- Хадзимэмаситэ. Танака дэс. До:зо ёросику.

А теперь дословно:

Хадзимэмаситэ (Рад с вами познакомиться).

Танака дэс (Меня зовут Танака).

До:зо (пожалуйста) ёросику (...).

Опять это самое «ёросику». Видно, что его не перевести даже способом, охарактеризованным авторами столь замечательной книжки. Нередко можно встретить перевод фразы «до:зо ёросику» как «пожалуйста, располагайте мной» или «прошу любить и жаловать». Понятно, что ни о какой дословности ни в слове «хадзимэмаситэ», ни в слове «ёросику» говорить нельзя. Во многих случаях необходимо научиться принимать японский язык таким, какой он есть со всем его строем, со всей его лексикой, со всей его грамматикой и образностью.

Европейские языки - это языки частностей, японский язык - язык обобщений и целостности, и если мы и пытаемся анализировать его, раскладывая по полочкам и по чёрточкам, то только потому, что без этого не обойтись на начальной стадии изучения, и чем понятней станет эта стадия, тем более успешно можно будет перейти к следующей фазе - к изучению японского языка не по «западному» принципу, не через понимание каждой закорючки, не через анализ нюансов, а через восприятие, более близкое к созерцанию.

Это сложнейший этап ломки привычных стереотипов и штампов, самый тяжёлый психологический рубеж, который должен преодолеть каждый, кто хочет овладеть японским языком, осваивая его не так, как юный американец изучает природу, на уроках естествознания препарируя лягушек, а изучать, наслаждаясь объектом своего изучения в естественных для него проявлениях.