Кангасейро

Когда все сборы были закончены. Деоклесио растянулся в гамаке, взял гитару в руки и запел старинную моду. Это была песня о какой-то Гильде, «самой жестокой из красавиц». Из чудовищного каприза она потребовала у сына сердце его матери. Голос певца напомнил Бенто все пережитое. Он вспомнил свою мать, и ему стало страшно, пропало желание бежать. Кантига Деоклесио отзывалась болью в сердце. Он хотел попросить Деоклесио замолчать и не решился. Настал вечер, и он вышел посмотреть на печальный сертан, послушать пение птиц на деревьях; казалось, что и они с чем-то навсегда прощаются. На душе было грустно, и он увидел далекий, уже почти забытый образ Эуфразии — сестры священника Амансио, опять слышал ее мягкий голос, многому научивший его, снова был в тихом, уютном доме своего крестного. Это напомнило ему о существовании широкого мира… Нет, он ни за что не останется здесь. Он уже не чувствовал себя братом Апарисио, у него не было ничего общего с его миром.

Пройдя немного подальше, он увидел обмелевший водоем: стоячая вода покрылась зеленью и заросла кувшинками. Только крякавшие утки оживляли этот печальный ландшафт. Деоклесио прав. Нужно бежать отсюда. И как можно скорее. Словно спасаясь от самого себя, Бенто поспешил к другу. Он застал его в гамаке. Некоторое время Деоклесио молча покачивался, потом сказал:

— Мне уже больше сорока лет, а как я прожил их? Гол как сокол, вот только гитара — единственное мое богатство, но я все равно останусь в этом сертане, так же как и другие. На долю каждого человека выпадает хоть какая-нибудь радость! Вот, бывает, брожу я, на душе печально и пусто — и вдруг блеснет что-то! Иногда это пташка запоет, иногда мелькнет цветочек, и мир сразу начинает казаться прекрасным. Да, вот как оно бывает. Но теперь тебе нужно бежать поскорее отсюда. Я певец и не хочу расставаться с этим краем, а тебе непременно нужно уходить. Ты имеешь образование, и душа у тебя лежит к другой жизни.

В эту минуту они услышали топот коней. Вышли на дорогу и увидели медленно подъезжающих капитана и метиса Терто. Бенто подбежал, чтобы помочь старику спешиться. Капитан, не сказав ни слова, даже не поздоровавшись, потащился к дому. Терто подошел и стал рассказывать:

— Я только довез сюда нашего старика, потом уйду сразу в лес, солдаты, наверно, следуют за нами. Старик бредит со вчерашнего дня. Он сумасшедший и даже выбегал в Жатоба на улицу.

Когда метис рассказывал об их аресте, голос его дрожал.

— Мы ехали с грузом, солдаты приказали остановиться. Видимо, старик сам хотел сдаться. Лейтенант кричал на него, а он молчит, как будто это не к нему относилось, а ведь мог поговорить с человеком. Но где там! Понес всякую несуразицу. Один солдат стал осматривать груз и, когда увидел патроны, стал избивать меня — я и теперь еще не могу спины разогнуть. — Терто снял рубашку и показал кровавые рубцы на спине.

— Несчастный старик будто преднамеренно губил нас. Досталось и ему от солдат, но он словно и не заметил этого. В Жатоба полковник приказал отпустить нас, но я уверен, что это — только ловушка и следом за нами идут солдаты. Говорили, что Апарисио напал на Пан-де-Асукар. Тюремщик рассказывал, что даже священнику досталось там. Голого викария посадили в каноа и пустили вниз по реке. Теперь лейтенант отправился туда со своими солдатами. Но Апарисио они не поймают и тогда явятся сюда. Бенто, сегодня же я ухожу из фазенды. Переночую в лесу. Старик помирает.

Терто ушел связывать гамак и собирать свои пожитки. Деоклесио позвал с собой Бенто и по дороге настойчиво потребовал от него:

— Солдаты совсем обезумеют после нападения Апарисио на Пан-де-Асукар, нужно сегодня же уходить. С девушкой ты условился на девять часов, так? Хорошее время. Утром будешь у берега Сан-Франсиско.

— А вы, сеньор Деоклесио? Вы пойдете с нами?

— Пойду. Я оставлю тебя на том берегу реки после того, как вы обвенчаетесь. Нужно поскорей добраться до миссии Фрай Мартиньо, а потом ты уже и сам найдешь дорогу. Женишься, и жена направит тебя на путь истинный. Этот чертов мастер способен погнаться, как ищейка, по вашим следам. Нехороший он человек.

Не успел Деоклесио кончить, как в воротах появился сам Жеронимо. Солнце уже зашло, но его последние лучи еще озаряли двор усадьбы. Жеронимо быстро подошел к Бенто и спросил:

— Бенто, капитан у себя?

— Только что пришел, мастер.

— Я хочу сдать ему все. Завтра на рассвете отправляюсь в Брежо.

В это время на пороге дома показался старый Кустодио. Он пристально посмотрел на группу, начал было спускаться вниз по ступенькам, потом раздумал. Мастер решил подойти к старику, но тот закричал:

— Не подходи! Это ты, Жерминиано? Да, конечно, ты. Доната! Скажи Мосинье, чтобы она встретила Жерминиано, — обратился капитан к негритянке, потом быстро скрылся в доме. Но очень скоро снова появился. Мастер стоял у порога дома недоумевая.

Кустодио закричал на него:

— Не смей переступать порога моего дома, убийца! — Эти слова вывели Жеронимо из себя, и он в бешенстве стал наступать на капитана.

— Кто убийца, говори, старый сумасброд!