Кангасейро

— Твой брат постыдно сбежал от него в Жатоба, я никогда не думал, что так может получиться. Касуса Леутерио только со своими парнями, без батальона солдат, без регулярных войск заставил бежать капитана Апарисио!.. Завтра на рассвете приходи сюда и поедем в Такарату. Я уже не знаю, как смотреть людям в глаза. Нога болит, словно внутри иглы колют, но я обязательно должен ехать. Все будут указывать на меня пальцами и, наверное, скажут: «Этот старик, видно, не умрет, пока не отомстит за смерть сына». Так и скажут. Да. Но они ошибаются. Пройдет время, погибнет вся моя фазенда, а я уверен, что и тогда еще будут говорить обо мне как о человеке, не смывшем позора. Говорят же так сейчас. Только смыв позор, сынок, старый Кустодио сможет уйти на покой, потому что жить так, как я живу сейчас, нельзя. Это не значит жить. Ах, я помню, как будто это случилось только сейчас. Мы были в доме, и моя жена сказала мне: «Кустодио, слышишь, кто-то идет по дороге». Я выглянул и увидел парней, которые что-то несли в гамаке. Это был мой сынок. Они положили ею израненное тело у порога и передали наказ Касуса Леутерио. Нет, это невозможно, невозможно.

Капитан хотел закричать, но из горла вылетел только хрип — ярость мешала говорить. Его глубоко впавшие глаза горели. Бенто испугался, что со стариком случится удар. Но вскоре приступ ярости прошел и он уже спокойнее обратился к Бенто:

— Ночуй у меня, завтра выедем на рассвете.

Бенто вернулся в сахароварню, к мастеру Жеронимо. Там он застал вакейро, улыбающегося по всякому поводу. Тот спокойно рассказывал:

— Сеу мастер, эта фазенда знала хороших хозяев. Мой покойный отец был вакейро у отца капитана, и он, бывало, говорил мне: «Сынок, капитан Костантино приказывает только раз». Сын не дорос до него. Я, конечно, ничего не имею против капитана Кустодио, но он все кричит, обзывает меня вором. И это только потому, что он не настоящий хозяин. Вот у этого паренька, у того, что умер, в жилах текла настоящая кровь. За это его и убили в Такарату.

Мастер не поддержал разговора, и вакейро, поняв, что его слова не встречают сочувствия, собрался уходить.

— Вот такие-то дела, — обратился мастер к Бенто. — Старик не в силах даже держать этого наглеца в руках. Ворует, а потом еще приходит и обливает хозяина грязью. — И, понизив голос, добавил: — Я уверен, что капитан Кустодио выкинет еще что-нибудь. Из разговора с ним утром мне стало ясно: старик что-то задумал. Он сам сказал, и я понял, что он говорит серьезно: «Мастер, я так не оставлю это. Умру, но уведу негодяя с собой. В этом сертане меня считают мертвецом. Но я покажу, что у моего сына отец еще жив». Старик способен отправиться в Жатоба и натворить там бед. В Брежо я знал одного такого. Его считали шутом, даже звали только по кличке Враль, и он откликался. Но однажды вечером на ярмарке в Брежо де Арейя на рынок явился какой-то человек и рассказал: «Наш Враль пустил в ход нож, и все бегут от него. Убил солдата. Прямо озверел». Вот как бывает. Когда старик сегодня заговорил со мной, я испугался, что он наделает бед.

Бенто рассказал ему о предстоявшей на следующий день поездке:

— Судья прислал судебного исполнителя за капитаном.

— Ты должен ехать, — посоветовал Жеронимо. — Я бы поехал. Все видят, что старик любит тебя. Он привязан к тебе, как к сыну. Но будь осторожен. Всем известно, что судья в Такарату занимается политикой. Отец его — влиятельное лицо в правительстве, и игра идет по-большому. Этот доктор хочет захватить весь сертан в свои руки. Его семья делает все, чтобы сбросить полковника Леутерио. Не вздумай болтать лишнее. Я хорошо знаю, на что способны эти молодчики. В Брежо меня тоже однажды вызвали, чтобы выспросить о докторе Кунья Лима, но я прикинулся дурачком и они ничего из меня не вытянули. Этот судья хочет заставить старика плясать под свою дудку. Я даже пренебрегу осторожностью и вмешаюсь в это дело, открою старику глаза. Не люблю советовать другим, но что поделаешь, старик совсем сдал.

Вечером они вместе возвращались с работы. По обочине дороги зеленела поросль, цвели вьюнки. Птицы пели свои прощальные песни, на сердце у Бенто стало легче. Мастер шел молча. Подошли к лесу оитисики, там отдыхали какие-то люди.

— Не будем задерживаться с ними. Это — контрабандисты переправляются с водкой на другой берег реки… — Но не успел он закончить фразы, как кто-то позвал его по имени. Удивленный мастер остановился, и к ним подошел человек с сумкой через плечо.

— Лаурентино, ты здесь?

Они обнялись.

— Как видишь. Я занимаюсь торговлей водкой и остановился здесь, прослышав, что ваша милость живет в этой глуши.

— Сынок, а как там поживают все наши?

— Хорошо, крестный. Доктор Кунья Лима, правда, потерпел поражение, но не сдался. Я узнал, что вы живете здесь от одного матуто, он работает с Гильерме. Рассказывал, что даже беседовал с крестной.

— Пойдем ко мне, повидаемся с семьей. Мой сын ранил кого-то и ушел скитаться по миру, а твоя крестная все болеет, совсем плоха старуха.

Парень пошел предупредить товарищей и вскоре вернулся.