Каникулы

Пахом проглотил слюну. Достал новую пачку сигарет. Закурил. На Илью он не глядел. Лишь бы никто не появился на улице.

— Как ты побежал, а за тобой погнались. Но не догнали. Я часто там по парку шарюсь. Кто-то бутылку не допьет, оставит, кто-то беляш не доест, опять же бычков куча. А когда это… я в кустах-то спрятался. Чувствую, дело керосином пахнет. Если бы меня нашли, то и меня за компанию. А потом бы и грохнули. Бомжа-то никто не хватится. Тихо сидел в кустиках. Кашлянуть боялся. И всё видел и слышал. А свидетелем в таких делах я быть не желаю. Филиппов-то старший, знаешь, в ментовке. Дело бы это он всё равно замазал. Его братка уже не в первый раз в такие переплеты попадает. И всё время сухим выходит из воды. Всё шито-крыто. А меня бы в капэзухе придавили. Инфаркт бы написали и вынесли вперед ногами. Тут и к гадалке ходить не надо. Так что не обессудь! Свидетелем я не пойду ни при каком раскладе. Всё я это знаю. Я тут всех знаю. Вот такие дела!

— И когда ты меня здесь увидел, ты меня сразу узнал? С первого раза.

Неизвестно, куда еще этот Илья повернет. Мимо дачи пробежала собака.

— Узнал, хоть ты и гримировался. Усы клеил, очки эти большие на полморды черные. Да и голос я твой запомнил. Я хорошо голоса запоминаю. У меня музыкальный слух. Я в детстве в музыкальную школу ходил.

— Что теперь? Что будем делать?

— А что теперь? А ничего теперь. Чего мне делать?

Илья оторвал зубами кусок курицы. Стал громко шамкать.

— Я же тоже не дурак. Если ты сюда вернулся да еще с друзьями, значит, козе понятно, что хочешь отомстить. Только если бы ты хотел убить, то уже бы убил. Это ж просто! Всё что-то гоношишься, следишь, конспирируешься. Значит, не убить хочешь, а как-то иначе, но чтобы хуже убийства для них было. Я же, Пахом, не дурак, кумекаю. Я бы на твоем месте их давно убил, на мелкие кусочки порубил и отвез на свалку. Там бы через час их собаки и крысы растаскали. Никогда никто ничего не найдет. А ты чего-то тянешь. Значит, задумка есть.

Пахом пришел уже в себя. И взял в руки. Нужно быть очень осторожным с этим Ильей. Он приподнялся, огляделся.

И тут, как огнем, обожгла мысль: «А что если? Почему бы нет? Да нет! Это безумие!»

— Илья! Ты сильно ненавидишь этих уродов? Тебе, наверно, тоже от них доставалось?

— Задушил бы своими руками! Но не могу.

— Душить не придется. А кое-что подать, принести, подержать сможешь? Короче, помочь нам?

— Без бэ! Базара нет! Всегда готов!

— Тогда договорились! Но чтобы у меня…

27. КАСТРИРУЮТ НЕ ТОЛЬКО КОТОВ

— Мы едем! Всё прошло замечательно. У тебя всё в порядке? Чего ты молчишь?

Это был Серега. Голос его спокоен.

— В порядке! — ответил Пахом. — Но есть новости. Не знаю, обрадуешься ли.

— Не пугай меня. Новостей нам не надо. Новость — это нечто неожиданное, что может осложнить нам жизнь. Новости отдадим телевизионщикам!

— У нас появился еще один помощник, — выдохнул Пахом и замер.

— И кто же этот наш новый коллега? — спокойно спросил Серега.

— Ты его знаешь. Наш общий знакомый бомж. Да! Тот самый! Кстати, зовут его Илья. Сидим сейчас знакомимся.

— Пахом! Ты с дуба рухнул? Ты ему веришь?

— Я ему верю. Он честный человек.

— Рита будет очень недовольна. Она же говорила: никакой самодеятельности, никакой инициативы. Ты же завалишь всё!

— У меня всегда есть возможность застрелиться. Надеюсь, одной пули не пожалеете? Не беспокойся, я сам это сделаю.

— Идиот! Я звоню Рите, чтобы для нее это не стало приятным сюрпризом. Или наоборот. Ах, какая приятная новость!

Открыл ворота. Через минут десять машины въехали в дачный дворик, сначала «тойота», затем «жигули». Илья поднялся и прислонился к косяку. Но напуганным он не выглядел. Вышла Рита. Она долго, пристыльно и настырно рассматривала Илью, как будто хотела просветить его насквозь рентгеновскими лучами своего взгляда, увидеть всё его нутро. Почему-то Илья встал навытяжку и безмолвствовал. Даже руки вытянул по швам, что выглядело очень нелепо. Представьте себе бомжа, который стоит навытяжку! Это надо видеть!

— Он мне нравится! — подвела она итог своему рассмотрению. Пальчиком приподняла его подбородок.

Серега и Пахом переглянулись. Конечно, они даже не пытались проникнуть в ее мысли. Серьезно или шутит?