Каникулы на колесах

Закончив профилактику, вечером мы с дедушкой подсели к общему столу, за которым в нашем лагере обычно сражались любители домино. Но на этот раз их вытеснили пожилые водители, все, правда, моложе дедушки, но тоже народ бывалый, тёртый. Как водится, тут же посыпались байки, не хуже тех, которые рассказывают на привалах охотники.

Начал смоленчанин, владелец чудодейственного водяного насоса:

— Вот был случай, расскажи — не поверят…

И осторожно замолчал.

— Не стесняйся, трави, — поощрили хором робкого рассказчика. — Мы поверим.

— Нет, серьёзно ребята. Ехала автоцистерна с каким-то особым авиационным клеем. И перевернулась. Клей залил шоссе. И кто с ходу вскочил в этот клей, тут же и пристыл на месте. Как муха на липучке.

— Так до сих пор и стоят там? Расскажи где, съезжу посмотреть, — послышался чей-то насмешливый голос.

— Я ж говорил — не поверите, — обиженно возразил смоленчанин. — А между прочим — истинное происшествие. Вырубать машины из этого анафемского клея? Ничего не получится, он же крепче бетона. Так и стояли, пока не привезли цистерну нужного растворителя. Им только и освободили автомашины.

— Чего на белом свете не бывает, — примирительно сказал дедушка. — За клей не скажу, а вот что японцы керамический двигатель сделали, это уж точно. В газете сам прочитал. Не из глины, понятно, а из какого-то состава. Цилиндры, поршни, даже картер отштамповали. И никакого охлаждения не требуется.

— А я читал, начали выпускать автомобили без замков в дверцах, — вступил в разговор ещё один автолюбитель. — Точнее, замок-то есть, но упрятан внутрь, а снаружи дверца гладкая, никаких тебе отверстий под ключ. Открывается особым электронным приборчиком. Штучка такая махонькая. Поднесешь её к дверце, напротив замка, он и откроется.

— Да. А вот "Ролл-Ройс" выпускает теперь свои автомобили без сливной пробки в картере. Масло для смены отсасывают вакуумом через отверстие щупа раз в год.

— Это что, ребята! — воодушевленно сказал автолюбитель с собачкой на руках, с тщательно подбритыми бачками. — А вот со мной приключение было: с шаровой молнией в прятки сыграл! Вижу — плывет ко мне, я сразу — юрк в машину. И она следом влетает, прямо в салон. Я вижу такое дело — нырнул под машину. Она покружилась, покружилась, потеряла меня, как ахнет напоследок!..

— Очень даже просто! Я как-то на охоту собрался недавно. Вижу — заяц сидит. Я только в него из обоих стволов дуплетом пальнул, а косой мигом — на дерево. Пуля — за ним…

Общий хохот положил конец байкам досужих автолюбителей.

"В горящую и́збу войдёт"

Работа на колхозных полях продолжалась. Единственная улочка, из которой состояла вся деревенька, казалась вымершей. Даже собаки, против которых я на всякий случай вооружился узловатой дубинкой, и те попрятались куда-то от полуденной жары.

Мы с Наташкой направлялись к избе Саньки, лениво загребая ногами тёплую пыль. Нам вздумалось побаловать нашего белоснежного Петеньку зерном. Хлеб, картофельные очистки, объедки фруктов заметно надоели ему. Хотелось угостить зерном и Хомушку. Наташка предложила попросить у матери Саньки, которая продала нам петушка, две-три горсти пшеничных зёрен. А если у неё не окажется зерна или мы не застанем её дома, — сходить на поле, самим набрать колосков, оставленных комбайнами.

До Санькиной хаты мы не дошли с десяток метров. Неожиданное зрелище заставило нас замереть на месте. Из-под нижнего свеса тесово́й крыши выглянул бледно-жёлтый язык, спрятался на миг, снова показался и уже не исчез, принялся неторопливо взбираться выше…

Не помню, что я крикнул. Всё было как в кошмарном сне, когда тебя нагоняют, надо бежать, а ноги не двигаются, словно увязли в болоте или в глубоком песке. Скованный страхом, я застыл на месте, не сводя глаз со зловещего огненного языка. Ни души на улице, яркий солнечный день, и — язык пламени, беззвучно облизывающий сухие доски кровли… Ни криков, ни суматохи вокруг пожара, как будто он просто привиделся мне.

Иначе повела себя Наташка.

Кинулась к двери, чтоб вбежать в дом, но увидела висячий замок и повернулась ко мне:

— Беги по деревне, бей тревогу!

Тут только я очнулся от своего оцепенения, кинулся по улочке, барабаня во все окна, колотя дубинкой по воротам и стенам домов, вопя во весь голос:

— Пожар! Пожа-ар!

Первыми отозвались собаки. Неистовый собачий лай поднялся над деревушкой. Куда девалась недавняя дремотная тишь! Из нескольких домов повыскакивали старухи. Какой-то парнишка, цепляясь за гриву лошади, поскакал в поле, за народом. А я всё колотил дубинкой и кричал в страшном возбуждении, не помня себя, в каком-то ознобе.

О том, что происходило в эти короткие минуты в Санькиной избе, я узнал много позже. Когда вместе с людьми, поднятыми по тревоге, я прибежал туда, Наташка уже держала Саньку на коленях и успокаивала его. Мальчонка спрятал голову у неё на груди и плакал в три ручья, содрогаясь всем телом.