Каникулы принцессы Илии

— Сам вижу, — буркнул Айван, опускаясь на колени перед телом. — А теперь отойдите и не мешайте мне.

Ремесленники уважительно поклонились юному графу, решившему оказать последние почести боевому товарищу. Сразу видно правильное воспитание старого маршала! Достойный внук достойного деда. Не чета нынешней молодёжи, наглой и непочтительной независимо от происхождения.

Айвану на мысли мастеровых было наплевать, его заботило другое. Он внимательно осмотрел труп, ощупал раздавленную грудь и разбитую голову. Брезгливость? Помилуйте, откуда ей взяться у человека, собственными клыками перекусившего глотку паре-тройке заговорщиков?

Брезгливости нет, зато присутствует здоровое научное любопытство. Что ьудет, если применить к мэтру Бонифацию методику лечения, предложенную принцессой Илией? Ту саму, которую объясняла на примере свечи тоньше человеческого волоса. Получится — хорошо, не получится… Если не получится, покойнику от этого хуже чем сейчас не станет. Он же всё равно уже покойник, правильно?

Айван положил руки на грудь мэтра Бонифация и закрыл глаза. Мастеровые, столпившиеся в почтительном отдалении, перешёптывались:

— Молится.

— Ага, его молитва до небес особо доходчива будет, потому как от богини святости набрался.

— Разве оборотни святыми бывают.

— Чужие не бывают. А своим-то почему святыми не стать?

— Так оборотень же.

— И что? У его сиятельства оборотничество от богини произошло, так что ничего удивительного. Это у тебя все чудеса от вина случаются.

— Ой, посмотрите, покойник зашевелился.

С корпускулами крови у Айвана ничего не получилось. Кровь мертвеца не откликалась ни на одно известное начинающему магу заклинание. Повреждённый мозг тоже не хотел реагировать на магию и самоизлечиваться. И тогда младший граф Вольф решился на рискованный эксперимент — зачерпнул сколько возможно силы из собственного внутреннего резерва и влил её в покойника, совместив с заклинанием подчинения и приказом исцелить раны. Раны не затянулись, но…

Результат проявился сразу же — мэтр Бонифаций рывком сел на постеленном плаще и открыл пустые, ничего не выражающие глаза. И тишина…

Негромко прозвенел невидимый колокольчик, и перед Айваном появился светящийся прямоугольник со странным текстом:

«Поздравляем! Достижение — Первый и единственный некромант Импрерии.

Получен навык: Создание полуразумных зомби.

Слава: + 1000

Известность: + 730

Ловкость: 0

Выносливость: + 150

Интеллект: — 350»

Айван прочитал, но ничего не понял. На всякий случай прочитал ещё раз, но опять ничего не понял и спросил вслух:

— А что значит первый и единственный некромант? Насколько я знаю, поднятых покойников давно используют в боевых действиях. Какой же я тогда первый?

Светящийся прямоугольник мигнул, и на нём появилась ещё одна строчка, видимо являющаяся ответом:

«Репутация с фракцией магов-падальщиков — 200»

Опять прозвенел колокольчик и прямоугольник исчез.

— Хоггова задница! — выругался Айван. — Минхеер Бонифаций, вы меня слышите?

Поднятый маг ответил безжизненным, лишённым всяких интонаций голосом:

— Я слышу. Приказывай, хозяин.

— Кто хозяин? — удивился младший граф Вольф. — Минхеер Бонифаций, вы мне ничего не должны и я не собираюсь вам приказывать.

— Должны… — невнятно пробормотал маг. — Я должен… я должен снова отравить Её Императорское Высочество или вернуть деньги Его Высокопреосвященству. Дядюшка ругается.

— Что? Как это отравить принцессу?

— За деньги и прощение грехов. Дядюшка обещал.

— Где этот ублюдок?

— У меня дома на улице Утренней Свежести.

— Ну, с-с-с-ука… — Айван повторил подслушанный у принцессы Илии универсальный усилитель заклинаний, схватил первое попавшееся под руку, и ударил по отравителю. Этим первым попавшимся оказался мощный энергетический поток (правда, граф узнал это немного позже), и над ратушной площадью взлетело облачко из пепла и тонкой костяной пыли. Набежавший ветерок подхватил облачко и утащил куда-то за крыши.

«Интеллект + 450.

Достижение — Первый и единственный в Империи убийца истинных зомби.»

Появившийся со звоном колокольчика светящийся прямоугольник повисел перед лицом и снова пропал.

Мастеровые опять зашептались благоговейным шёпотом:

— Самолично кремировал мэтра.

— Ага, чтоб сегодня же на небеса попал.

— Так заслужил, да и погиб геройски.

— От бревна какая геройская гибель?

— От военной механиьмы, дурень. Благородная и почётная смерть, как мне кажется.

— Как же от механизьмы, ежели граф мага оживил перед кремированием?

— Вот ты дурень. А спросить в какого бога верует и в какой рай попасть желает?

— Они что, разные?

— Конечно! У разных богов и рай должен быть разный. Вот ты в кого веруешь?

— В Её Божественное Императорское Высочество верую. Я её своими глазами видел.

— И я в неё. Стало быть, не помрём мы с тобой пока, и будем на земле рай строить.

— Разве в раю нужно работать?

— А как же? Мы же с тобой не благородные, нам всегда работать придётся.

Граф Бурхард-Мартин Блумфонтейн.