Каникулы Теши Закроватного. Теша в поисках клада

Миша неопределённо пожал плечами. Раньше он, правда, как-то особенно не задумывался о том, нравится ли ему Катя. Но теперь, кажется, приходилось принимать осознанное, взвешенное, взрослое решение. Цветов, что ли, ей подарить? Возле их корпуса как раз росли какие-то на клумбе, можно нарвать, думал Миша. Или не стоит всё же? Грохотовы, наверное, засмеют, а уж про Дёму Квасникова и говорить нечего…

В задумчивости Миша перелистнул страницу. Второй заполнившей анкету оказалась, как ни странно, Эля Мухтиярова. На большинство вопросов она отвечала подробно и обстоятельно. Например, на двадцатый вопрос, «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?», Эля ответила: «Я собираюсь поступить в кадетское училище, закончить его с красным дипломом, потом пойду учиться в юридическом, а работать буду полицейским, как папа». А вот на тот самый пятнадцатый вопрос Эля ответила коротко: «Глупости!» К слову, Катя на двадцатый вопрос ответила, что «ещё не решила до конца – быть знаменитой актрисой или супермоделью».

На третьей странице вместо имени и фамилии девочки, заполнившей анкету, красовался замысловатый вензель. Взгляд снова поневоле скользнул на пятнадцатую строчку, однако и здесь не оказалось никакого имени. Вместо него посередине строки были старательно вписаны две большие буквы: «Д. Д.»

– Дэ Дээ, – задумчиво протянул Миша, прокручивая в голове фамилии всех товарищей по отряду. – Это же… – Он обернулся к Диме Доброхотову. Тот насупился и покраснел, как помидор, а Митя, давясь от смеха, дружески подтолкнул его в плечо.

– Да это пошутил кто-то, вон, даже имени нет, – угрюмо предположил Дима.

– Ну так они же и сказали – можно под псевдонимом, – резонно заметил Арам, подходя поближе и заглядывая в анкету. – Можно провести графологическую экспертизу… ну то есть почерки сличить. Попросить всех девчат что-нибудь написать, ну, расписаться…

– Чепуха, – проворчал Теша, выбираясь из-под кровати. – Дай-ка мне…

Он протянул лапку к тетрадке, без всяких сомнений взял её и поднёс к самому носу. «Он же читать не умеет», – вспомнил Миша. Впрочем, Теша, похоже, и не собирался ничего читать. Он поводил носом над страницей, затем ещё провёл по ней пухленькой лапкой, после чего уверенно сообщил:

– Гасанова.

– Вот дура! – досадливо прицокнул языком Доброхотов и поморщился. А его неразлучный друг Митя Гроссман неожиданно резко развернулся и отвесил приятелю подзатыльник.

– Ты чего?! – Дима обалдело смотрел на закадычного друга. Похоже, он так изумился, что даже не обиделся.

– А ничего, – Митя отвернулся, – нечего обзываться.

Потом он отошёл к своей кровати и зашелестел страницами какого-то журнала, делая вид, что его совершенно не интересуют все эти глупости с девчоночьей анкетой.

Миша и Дима Доброхотов синхронно пожали плечами в недоумении.

* * *

В столовую Миша и Катя Величко шли рядом. Взять девочку за руку Миша так и не решился, идею с цветами с ближайшей клумбы тоже решил пока отложить до лучших времён. Впрочем, Катя и без того выглядела совершенно довольной и сияла, как новенькая монетка. Она без умолку рассказывала что-то про свою школу, о том, как она пела на каких-то соревнованиях, и о том, какой планшет ей подарили родители на прошлый день рождения. Миша оживился было на словах о планшете, однако сразу за ним последовало длинное повествование о других подарках, и мальчик постепенно практически перестал слушать. «Странные они всё-таки – девчонки, – думал он. – Хотя вот Люба из соседней квартиры, например, нормальный человек. И Тоха тоже».

В столовой Катя тоже села рядом с Мишей. При этом Арам переглянулся с Тохой, которая притормозила на пути к столу своего отряда. Тоха посмотрела на Арама насмешливо, а он в ответ приподнял брови и негромко произнёс:

– Теряем человека.

Тоха, продолжая усмехаться, только пожала плечами. С Мишей она всё ещё не разговаривала.

– Слушай, – Миша склонился к Араму, – вот если бы ты увидел на одной тумбочке блюдце с крошками, а на другой – серёжки с красными камушками… И ты бы знал, что одна тумбочка Тромбона, а вторая Ксюшина. Ты бы определил, которая из них чья?

– Разумеется, – усмехнулся Арам, казалось, вовсе не удивившись вопросу. – Элементарно. Тромбон вечно всех пытается накормить, значит, блюдце Ксюшино… а серёжки Тромбона, само собой. У Ксюши даже уши не проколоты.

Миша в ужасе уставился на стол, за которым обедали вожатые. Ушей Ксюши отсюда видно не было, но он уже понимал, что произошло нечто непоправимое.

* * *