Каникулы Теши Закроватного. Теша в поисках клада

Впрочем, большинство ребят уже поняли, что происходит нечто сродни землетрясению, и постарались отойти подальше от середины сцены, нарушив при этом строй. Все понимали: всегда стоит быть подальше от того места, где танцует Тромбон. Наблюдая за мучениями Котеньки и вдохновенным танцем Клавдии Аркадьевны, большинство ребят уже в открытую посмеивались. Сохраняла полную серьёзность лишь Эля Мухтиярова, которая, похоже, единственная искренне старалась запомнить каждое движение. Впрочем, вскоре Миша заметил, что и Катя, по-прежнему стоявшая рядом с ним, несмотря на свой весёлый вид, тоже очень внимательно наблюдает за всеми движениями худрука и даже слегка пританцовывает на месте, будто ей не терпится повторить этот безумный танец.

– Как-то так, – проговорила, наконец остановившись, слегка запыхавшаяся Клавдия Аркадьевна. – Всё это, конечно, происходит под музыку, так что считать вам не придётся. Главное – все хором кричат: «Рич-рач!» Всё запомнили? Есть вопросы?

Арам, не сходя с места, поднял руку.

– Арамчик?

– У меня только один вопрос, – заявил Арам, вздёрнув брови. – Хотя нет, два. Первый: почему меня, самого маленького в отряде, поставили в пару с самой высокой девочкой? И второй: почему всё-таки «рум-бим-бум»? Здесь таится какой-то глубокий смысл?

– Не стоит так переживать, золотко, – Тромбон снисходительно посмотрела на Арама. – Я уверена, вы прекрасно станцуете!

В следующие полтора часа Клавдия Аркадьевна немилосердно терзала клавиши пианино, а «Искатели» дружно пыхтели и старательно наступали друг другу на ноги, путая повороты, руки, ноги, право и лево. Лучше всех всё получалось у Кати, которой явно нравилось танцевать на сцене, у Эли, которая очень старалась, и, как ни странно, у Арама. Впрочем, это не мешало последнему страдальчески кривиться. Что касается Миши, он никак не мог запомнить последовательность шагов и поворотов, да ещё и постоянно не попадал в такт музыке. Серёжа Сёмочкин и Даша Куковицкая пару раз едва не упали: в их части сцены одна из досок пола рассохлась и отошла, так что ребята постоянно о неё спотыкались. Тромбон озабоченно качала головой и приговаривала, что надо не забыть сообщить об этом завхозу.

После репетиции Тромбон, выбравшись из-за пианино, попросила Машу Куковицкую задержаться. Арам подошёл к пианино и погладил его полированный бок.

– Бедненькое, – тихонько, почти неслышно, пробормотал он. – Достаётся тебе…

Затем, воровато оглянувшись, он поспешно сошёл следом за всеми со сцены. Ребята потянулись между рядов кресел к выходу.

– Клавдия Аркадьевна! – В дверном проёме показалось лицо Ксюши. – Я вам для «Красной Шапочки» реквизит принесла! – вожатая помахала в воздухе большой плетёной корзинкой. В воздухе отчётливо запахло жареными пирожками.

«Тромбон опять нажарила», – догадался Миша. Все отлично знали, что хозяйственная Клавдия Аркадьевна тайком готовит в своей комнате на маленькой привезённой с собой электроплитке пирожки и не только ест их сама («Надо же подкрепляться при такой нервной работе!» – говорила она), но и пытается подкармливать особенно «худеньких», по её мнению, ребят. Держать в комнатах электроприборы по правилам пожарной безопасности строго-настрого запрещалось не только детям, но и сотрудникам, но Тромбона с её страстью к кулинарии, любовью к пирожкам и стремлением всех накормить это, конечно, остановить не могло.

– А с чем, с чем? – Серёжа Сёмочкин заинтересованно повёл носом и протянул было руку к корзине, однако Эля тут же хлопнула его по пятерне.

– Не смей поедать реквизит! – прошипела она.

А в дверь между тем заглянула вовсе неожиданная гостья – директриса Зоя Валерьевна.

– У вас всё хорошо? Репетируете? – поинтересовалась Зоя-Нагайна. Её взгляд остановился на корзине с пирожками. Ксюша тут же попыталась повернуться так, чтобы прикрыть их, но не слишком удачно. – Хмммм… откуда дровишки?

– Ииии-из столовой, – нашлась Ксюша.

– Насколько я помню, в столовой сегодня на полдник ватрушки с творогом… Клавдия Аркадьевна! Вы опять за своё!

Директриса укоризненно смотрела на Тромбона, которая по-прежнему возвышалась на сцене. Та опустила глаза и смущённо засопела.

– Плитку сдадите вечером завхозу, – строго объявила Нагайна. – Под расписку!

– Идём! – Катя потянула Мишу за руку к выходу. – Нам с тобой придётся ещё порепетировать!

– Ещё? – опешил Миша. – Зачем?

Катя закатила глаза.

– Что значит – зачем?! Ты хочешь и дальше наступать мне на ноги? Между прочим, я собираюсь занимать центральную позицию в танце. Нас должно быть видно!

Миша пожал плечами. Он по-прежнему вовсе не отказался бы совсем пропустить этот нелепый танец. Катя в негодовании даже притопнула ногой.

– Ты что, хочешь, чтобы надо мной все смеялись?

Миша понял, что окончательно потерял нить её рассуждений. С чего вдруг все станут смеяться над Катей из-за того, что он, Миша, не умеет танцевать? Может, она просто хочет сама танцевать ещё лучше?