Каникулы Теши Закроватного. Теша в поисках клада

– …А для Машеньки, – продолжила Тромбон, – у меня будет другое предложение. Мы с четвёртым отрядом будем ставить сценку по мотивам «Красной Шапочки». И на главную роль…

– Я Маша! – разом воскликнули обе близняшки, одновременно выпустили руки Сёмочкина и слаженно сделали шаг вперёд. Даже, кажется, в ногу.

– …у нас был целый конкурс, который выиграла Анечка Скворцова из четвёртого отряда, – невозмутимо закончила свою фразу Тромбон. Близняшки Куковицкие озадаченно замерли. – Зато у нас осталась свободной роль её бабушки!

Маша и Даша переглянулись, не зная, как реагировать. С одной стороны, собственная роль в спектакле представлялась, конечно, куда заманчивее, чем участие в общем танце, да ещё, похоже, во втором ряду, где осталось единственное свободное место. Но, с другой стороны, одно дело сыграть Красную Шапочку, и совсем другое – её бабушку…

– Итак, – прервала их раздумья Клавдия Аркадьевна, – Машенька будет играть бабушку!

– Это та, что справа, – негромко подсказал Арам. Тромбон молча благодарно кивнула и вывела несопротивляющуюся девочку из рядов будущих танцоров.

– Откуда ты знаешь? – шёпотом поинтересовался Миша.

– Элементарно, – Арам с усмешкой пожал плечами. – Они волосы по-разному завязывают, Маша всегда начинает говорить на секунду раньше сестры, у Даши голос на полтона выше, они по-разному размахивают руками, поправляют чёлки в разные стороны… ну и ещё они пять минут назад опять ругались и называли друг друга по именам.

Маша Куковицкая уселась в зрительном зале через одно кресло от сурового вожатого – её репетиция должна была начаться чуть позже.

– Ну вот, мои зайчаточки, – удовлетворённо произнесла наконец Клавдия Аркадьевна, – примерно так будут располагаться пары в танце. Может быть, кого-то мы потом ещё переставим. Центральную позицию занимают Элечка, потому что она у нас умница, и Арамчик, потому что у него музыкальный слух…

– Нету у меня никакого слуха! – возмутился Арам. – Я биолог!

– Ну что ты, милый, – разулыбалась Клавдия Аркадьевна, – совершенно не нужно этого так стесняться! Я же знаю, что ты у нас учишься в музыкальной школе и даже на виолончели играешь! У тебя же абсолютный слух!

– Нет! – как-то придушённо прохрипел мальчик, покраснев почему-то, как варёный рак. – Я биолог! Мне медведь на ухо наступил! Самый большой медведь в мире!

Однако худрук в ответ лишь радостно заухала, что обыкновенно обозначало у неё смех, и повернулась к зрителям.

– А можно я не буду участвовать? – тоскливо спросил Миша. Он не очень-то любил выступать даже у доски, а уж идея танцевать что-то на сцене перед целым зрительным залом ему не нравилась вовсе. Катя недовольно дёрнула его за руку.

– Глупости! Все участвуют в концерте. Мы со старшими отрядами такие номера готовим! – Клавдия Аркадьевна даже причмокнула от удовольствия. – Вот, например, Коля Мирошин у нас на саксофоне играет, ему специально привезут инструмээнт. Очень, очень тоже творческий мальчик, – при этом она посмотрела почему-то на Арама, но тот упрямо отвернулся. – Коля у нас ещё с моноспектаклем[5] выступит, по басне. «Свинья под дубом» называется. Сначала он встаёт на стул и играет дуб. А потом слезает, забирается под стул и изображает свинью…

– Конечно, Миша будет танцевать! – решительно перебила её Катя Величко, стискивая при этом Мишину руку.

– Ну вот и ладненько… Котенька, дорогой! – трубно воскликнула Тромбон таким громовым голосом, как будто Константин Алексеевич сидел не в первом ряду, а в самом последнем, да ещё и был туговат на ухо. Вожатый дёрнулся, как от удара. – Мне понадобится ваша помощь. Поднимайтесь-поднимайтесь, смелее!

Константин Алексеевич молча встал со своего места и с обречённым видом поднялся на сцену.

– Сейчас мы с вами покажем основные движения. Давайте, Котенька, кладите руки мне на талию!

– Талию?! – тихо и как-то даже безнадёжно переспросил Константин Алексеевич, а затем, зажмурившись, положил обе руки куда-то на середину Тромбона.

Худрук, в свою очередь, положила руки на пояс вожатого и, притопывая ногой ритм, начала громко считать.

– Раз, два, три… Рич! – рявкнула она вдруг так, что Константин Алексеевич подпрыгнул. Тромбон, не давая вожатому опомниться, резко развернула его, а потом отпустила и схватила за обе руки. – Рач!

На этот раз Константин Алексеевич только дёрнулся перед тем, как его снова решительно развернули, с размаху наступив при этом на ногу. «Бедненький!» – подумал Миша, представив, каково это – когда тебе на ногу наступают целым Тромбоном, и невольно проникаясь уважением к вожатому, который позволял себя вертеть и почти носить на руках, лишь стискивая при этом зубы.

– Рум-бим-бум! – зычно завершила Клавдия Аркадьевна своё невероятное па, отпустив одну руку вожатого, повернувшись лицом к залу и едва не снеся при этом топтавшихся рядом Элю и Арама.