Каникулы Теши Закроватного. Теша в поисках клада

Откровенно говоря, Теша Закроватный и сам не до конца верил, что решился на это. Прямо сейчас он совершал самый отважный поступок в своей жизни. Он не просто вышел из дома, из корпуса, даже из лагеря – он отправился в лес, совершенно один… ну, почти один. Ему было отчаянно страшно и неуютно. Вдобавок ко всему теплолюбивый квартирный впервые в своей жизни по-настоящему мёрз. Мокрая длинная шёрстка облепила тельце и свалялась, вдобавок Теша был уже покрыт грязью едва ли не по уши, а ещё стучал зубами и никак не мог остановиться – то ли от страха, то ли от холода, он и сам не смог бы сказать этого определённо. Можно было бы утешиться тем, что хотя бы простуда ему не грозит: квартирные и домовые заболевают только тогда, когда в их доме неладно. Но сейчас Теше было не до размышлений о болезнях. Он твёрдо знал, что Миша и другие ребята оказались в большой беде по его, Тешиной, вине. Он даже не пошёл с ними! Струсил! И, значит, теперь именно он должен был всех спасти. Увы, как это сделать, он пока не знал и просто крался следом за вожатыми.

* * *

Над всей Велиной чащей сверкало, грохотало и громыхало, дождь стоял уже сплошной стеной… повсюду, кроме одной-единственной небольшой полянки в самом сердце леса. Пожалуй, если бы эту полянку увидели Ксюша и Константин, они бы сильно удивились, хотя и вздохнули бы с облегчением.

На мягких ложах из палой листвы, тепло укрытые листвяными же одеялами, посреди полянки мирно спали в рядок все пропавшие – включая не только «спасательный отряд», но и, как ни странно, Дёму Квасникова. На лицах у всех них было такое умиротворённое выражение, как будто им снились совершенно замечательные сны. Деревья вокруг обступили ребят ещё теснее, чем раньше, и так плотно сомкнули ветви и листья над их головами, что до спящих не долетало ни единой капли дождя.

А вокруг полянки, у самых стволов деревьев, кружком сидели несколько девушек-красавиц с длинными тёмными волосами. Одеты девушки были странно, необычно: в светлые платья, похожие на рубахи, с вышитым воротом, а ноги их и вовсе оставались босыми. И все они тихонечко напевали колыбельную.

Дирижировала хором крошечная старушка в переднике-листике.

Когда в песне возникла пауза, одна из девушек повернулась к ней.

– Баба Листина, – шёпотом спросила она, – а ну как проснутся? Рассвело давно…

– Рано ещё, – проворчала та, – ить всю ночь шатались, неугомонные! Тьфу! А вы не отвлекайтесь. Пойте давайте!

И девушки послушно затянули новую колыбельную.

* * *

Гроза закончилась так же неожиданно, как началась. Просто вдруг разбежались в разные стороны тучи, и тут же выкатилось на прояснившееся небо солнце, раззолотив мокрую траву и украсив каждую капельку на листьях сверкающим бликом.

Ксюша, отбросив капюшон дождевика, с недоумением озиралась.

– Мы… мы, похоже, сбились с пути!

А совсем недалеко от неё, в тени деревьев, происходила знаменательная встреча. Всё ещё дрожащий Теша сам-то помнил, что мех у него светло-сиреневый. Но выглядел он сейчас как непонятная и очень грязная зверушка с длинными ушами и хвостом. Наверное, поэтому Леший, заметив его, не сразу признал однажды виденного квартирного. А признав, гулко расхохотался.

Вожатые неподалёку вздрогнули, приняв этот звук за запоздалый раскат грома.

А Леший, отсмеявшись, хлопнул Тешу по плечу.

– Знаю-знаю, – проскрежетал он. – Своих ищешь… да не боись, не тронул я их. Сейчас всех выведем!

* * *

Никто из «Искателей» не мог потом точно сказать, что именно произошло ночью. Все помнили, как брели по лесу, как встретили неведомое чудовище, а потом вдруг… проснулись. И знали только, что сны им снились исключительно хорошие и разноцветные. Да ещё вспоминалась какая-то удивительной красоты песня.

А как только ребята проснулись, так тотчас услышали неподалёку «Ау!» Ксюшиным голосом, на который радостно и кинулись. И в этот раз даже вечно сердитый Константин Алексеевич сгрёб в объятия первых, кто попался под руку, – к слову, это оказались Дёма и Арам. Правда, он тут же устыдился своего порыва и принялся демонстративно пересчитывать ребят вслух. Что до Ксюши, та, совершенно не стесняясь, плакала от счастья.

Ещё одна порция слёз и объятий «Искателей» ожидала в лагере – сначала от несгибаемой Нагайны, а затем – от Тромбона. Последняя едва не переломала кости Тохе и Араму, стискивая их своими ручищами (по крайней мере так утверждала Тоха. Арам терпел всё это, мужественно стиснув зубы). Нагайна, кстати, первой догадалась изумиться, отчего это ребята вернулись из леса не только совершенно сухими, но даже почти не испачкавшись. Увы, объяснить этого не могли и сами «Искатели», которых теперь в столовой отпаивали горячим чаем с булочками.

Тешу встречал в лагере один только Семён, но встречал как героя. Старик не находил себе места от беспокойства, и в итоге вышел за ворота лагеря, готовый и сам отправиться на поиски, теперь уже не только ребят, но ещё вожатых и Теши.