Каникулы в Чернолесье

— Охренеть, — выругался я. — Вот именно это я сейчас думаю. Я таких упрямых баранов в жизни своей не встречал.

— А каких встречал? — спросил Вик, слабо улыбаясь.

— Да никаких я не встречал. А еще я знаешь, о чем подумал? Почему, подумал я, мне так свезло?

Почему, мать его… почему лучшие люди, кого я знаю, это волки-оборотни?

Вик не ответил. Где-то вдалеке тревожно каркнул ворон. Умный Карл не ходил с нами в баню. Он по своей воле снова заступил на дежурство. И теперь он издалека заслышал рев приближающихся мотоциклов.

— И худшие тоже, — закончил я.

Мы так и стояли на крыльце, бок о бок, когда к воротам подъехало то ли пятеро, то ли шестеро парней в черных кожаных куртках. Мы видели их сквозь дубовые брусья забора. Они выстроились полукругом, по-волчьи, но вожак на легкой «ямахе» остался впереди. Их лица были нам знакомы, а уж рожа их предводителя с косой челкой, налипшей на глаза — знакома в особенности. Даже в защитных очках.

Больше всего он был похож на героя скверного боевика, где американские спецагенты мочат русских наркодилеров, а потом меняются ролями.

«Будет обидно, если нас просто пристрелят здесь», — успел я подумать. Но стволов у них, кажется, не было. Гройль запрещал держать оружие в лагере. Иначе его питомцы просто перестреляли бы друг друга.

Мы стояли и смотрели на них, а они на нас. Еще минуту назад можно было, пожалуй, сбежать в дом, к Герману, и я некоторое время боролся с этим желанием, и Вик тоже. Но теперь уйти было невозможно.

Феликс тронулся с места и подъехал на мотоцикле прямо к воротам. Заглушил мотор и снял черные очки. Теперь он смотрел на нас в упор. Он мог слышать нас, а мы его. Впрочем, для этого даже не требовалось говорить громко. Я понимал их беззвучный язык все лучше и лучше.

— Ну что, юные пацифисты, друзья природы, — сказал он нам. — Готовьтесь к экологической катастрофе.

— Чего? — не понял я.

— А вот чего: Гройль велел передать Герману, чтобы он вернул воспитанника в лагерь. Он же не хочет неприятностей с законом?

На Вика он даже не смотрел, будто его здесь не было.

— Я не вернусь, — сказал Вик.

— В случае, если сбежавший ученик не вернется добровольно, — продолжал Феликс, будто читал по бумажке, — директор лагеря, доктор Старкевич, оставляет за собой право найти и возвратить его своими силами. При этом укрывательство несовершеннолетнего, — тут он все же взглянул на Вика, — будет приравнено к его похищению.

— Я не вернусь, — сказал Вик.

— Повтори это в третий раз, предатель. И лучше вслух. Я запишу сообщение для Гройля.

— Я не предатель, — возразил Вик. — Я выхожу из игры.

— И снова здравствуйте, — Феликс издевательски поклонился. — Ну конечно. Ты завербовался в лесники, ага. Ты теперь помощник доброго дедушки Германа. Как и твой новый друг. Да, это можно только приветствовать. Но вот беда: наш директор отвечает за твою безопасность, — тут Феликс показал пальцем куда-то вверх. — И мы обеспечим тебе эту безопасность, будь уверен. Лучше возвращайся сам. Мы даем тебе время до полуночи. Если нет — следующий наш визит будет совсем другим.

— Не гони, — сказал я вместо Вика. — И убирайся на хрен со своей бандой в свой долбаный лес.

Феликс даже не успел ответить. Еще один боец на кроссовом байке подъехал ближе и снял очки. Пружины просели под его весом. Я помнил его: когда-то в лагере он обыскивал мои карманы. Это был тот самый качок по имени Андрон. Свою кожаную куртку он скинул, должно быть, из-за жары — а может для того, чтобы показать свои мускулы. Они бугрились под футболкой, как будто их долго надували велосипедным насосом.

— Что ты болтаешь с этими слабаками, Феликс, — сказал этот Андрон. — Сегодня мы их уничтожим. Вспомни, как я уделал ихнего доктора…

Феликс покосился на него с неудовольствием. Но сдержался.

— Коллега прав, — согласился он. — Мы еще увидимся. Очень, очень скоро.

Я показал ему средний палец руки.

— Как грубо, — сказал Феликс. — И как глупо. Кстати, что передать сестренке?

Я вернул палец обратно, и моя ладонь сама собой сжалась в кулак.

— Передай — пусть ищет нового брата, — сказал я.

Вы не поверите, но Феликс промолчал. Моторы взревели, гравий полетел из-под колес, и адские волки убрались с наших глаз.

Вик опустился на ступеньки крыльца. Ему все еще было плохо. Я присел рядом. Если честно, мне тоже было не лучше.

— Не прогоняй меня, — сказал он. — Я не хочу к ним.

— Ты начинаешь повторяться. Скажи что-нибудь новое.

Вик опустил глаза.

— Если я вернусь, мне придется кого-то убить, — сказал он. — Чтобы жить, нужно убивать. Я не хочу.

«WazzaPhuck, — опять подумал я. — Мы все тут скоро съедем с ума в этом лесу».

А вслух спросил:

— И многих ты раньше убивал?

— Никого. Честно. Меня послали убить одного человека, чтобы получить силу. Я пошел, но не убил.

— Вот повезло кому-то, — ответил я, чтобы хоть что-то сказать.

— Тебе не повезло. Я просто передумал.

Я резко повернулся к нему, но он даже не дрогнул. И продолжал:

— Я следил за тобой. С первого дня. И нашел там, в долине у речки. Это был удобный случай. Потом нашли бы тело с разбитым самокатом, и никто бы ничего не понял.