Каникулы в деревне

– Прости, прости, прости меня, ― как ополоумевший повторял Максим, находясь в полнейшем бреду и не отдавая себе отчета в том, что он делает. Удар, еще удар. Голова встречалась с полом с такой силой, что дом буквально сотрясался от ударов, и неизвестно еще что выдержало бы дольше ― пол или голова. А где-то рядом слышался женский хохот, от которого дрожь пробегала по телу.

А потом сон исчез так же внезапно, как и появился. Осталась лишь темнота, приятным контрастом охлаждавшая перенапряженный разум Максима. На следующий день он так и не вспомнит, что ему снилось сегодня ночью. На задворках сознания будет назойливо звенеть мысль, что он что-то упустил, что ему что-то приснилось важное, но память будто специально вырежет этот неприятный, хоть и ненастоящий, сюжет из памяти.

***

– Соня, просыпайся, а то проспишь все утро, ― эти слова мягко проникли в сознание еще спящего Максима, заставляя его тело начать пробуждение. Веки его, казалось, налились свинцом, так что поднять их было почти непосильной задачей. От долгого вчерашнего гуляния все тело почему-то болело, так что создавалось ощущение, будто он колол дрова или на нем пахали всю ночь. Хотя, это было скорее от нового места и от долгой ходьбы, вот и все.

Максим уже делал несколько попыток открыть глаза, но у него почему-то упорно ничего не получалось. К нему уже полностью вернулось сознание, так что он уже лежал проснувшийся, но с закрытыми глазами. Ему удалось открыть их лишь тогда, когда до его слуха вновь донеслись слова тетушки:

– Солнце встало, пора и тебе вставать. Максим, ну просыпайся уже. Завтракать пора.

– Уже встаю, ― заставил себя откликнуться на зов тетушки Максим.

На лице Макса, теперь лежавшего с открытыми глазами, растянулась улыбка, по которой стало понятно, что ему было приятно слышать такую заботу о себе. Дома его никогда так не будили, зовя завтракать. Ну как-то не принято было. А тут такие приятные слова с самого утра касались его далеко не избалованных ушей.

Тут он дал себе четкую команду, заставляя тело резко подняться и начать натягивать одежду, которую вчера ночью, когда пришел домой, повесил на стульчик, одиноко ютившийся возле кровати. Глазам предстала и остальная обстановка комнаты, разглядеть которую вчера ночью он был просто не в силах, так как было очень темно. На стенах висели бежевые обои, которые, кстати говоря, было видно мало в каких местах. Большую же часть стен занимали различные плакаты рок-групп, которыми, видимо, в юности увлекался Гришка. Сам Максим роком сильно не увлекался, лишь слушал некоторые песни, которые ему нравились, так что большинство групп были ему не знакомы, но некоторые он все-таки узнал. Он даже забыл про остальную комнату ― настолько увлекся рассматриванием плакатов.

– Доброе утро, ― раздался тетушкин голос совсем близко, оторвав, наконец, Максима от рассматривания плакатов и постеров.

Тетушка стояла уже в его комнате и с интересом наблюдала теперь за Максимом.

– Доброе, ― отозвался Макс на приветствие.

– Пойдем завтракать, ― произнесла тетя Настя с улыбкой, которая тут же проникла в душу Макса теплотой.

– Уже иду, ― улыбнулся он в ответ, и тетушка удалилась обратно на кухню.

Прежде чем выйти из комнаты, Макс окинул ее быстрым взглядом. Кроме постеров, особо примечательного здесь ничего не было. Кровать, стул да небольшой столик ― вот и все убранство.

Лишь стоило ему выйти из комнаты, ноздри его сразу же защекотал приятный аромат чего-то вкусного. Максим поспешил по направлению запаха и через несколько секунд уже зашел на кухню, на которой как пчелка трудилась тетя Настя.

– А вот и наш Соня, ― проворковала она, увидев Максима на кухне, и буквально сразу же на столе был организован такой завтрак, какого у Макса уже давным-давно не было. А еще через несколько минут, в течение которых Макс умылся и почистил зубы, они уже сидели за накрытым столом и завтракали, увлеченно беседуя.

– Ты, однако, запозднился вчера вечером, ― как бы между делом сказала тетушка, но после того, как увидела, что Максим слегка напрягся, добавила: ― Да расслабься ты. Гуляй сколько хочешь, только в истории не впутывайся.

– Да уж постараюсь, ― лишь произнеся эти слова, он понял, что прозвучало это как-то не особо убедительно, но не стал оправдываться или что-то еще говорить на эту тему. И так было понятно, что лезть на рожон не стоит, и это правило распространялось как в городе, так и здесь, в деревне. Возможно даже, что в деревне было даже в некотором роде опаснее гулять по ночам. Об этом можно судить, если даже просто вспомнить вчерашних пьяных парней на главной улице, которые, похоже, не боялись здесь никого и ничего. И вот это-то самое и было главной опасностью деревни ― безбашенные типы, за которыми нет никакого присмотра.