Каникулы в Лондоне — 2. Рассвет утраченной мечты

Поэтому я решил ждать. Уселся на ступеньки, так, чтобы хорошо видеть выходящих из лифта и дверь квартиры, достал телефон.

Минут пятнадцать прошли в уединенном спокойствии, а потом сзади послышались шаги, и я встал, уступая место спускающейся женщине пенсионного возраста, с интересом ее разглядывая. У нас такие леди одеваются немного иначе. Всегда с прической. Некоторые даже дома наряжаются, как на выход.

Женщина, вместо того, чтобы пройти мимо, вдруг что-то произнесла, явно предназначавшееся мне. И я тут же почувствовал сдавивший мое нутро ужас. Я ни слова не понял и понятия не имел, что отвечать. Дать понять, что не владею языком?

Предпочел просто мотнуть головой и промолчать.

Не прокатило.

Женщина стала говорить что-то еще, но уже на повышенных интонациях, да еще и остановилась. Злится? Но за что? Может, это невежливо — молчать, когда с тобой разговаривают?

Я сделал робкую попытку заявить о себе:

— Извините, я не понимаю по-русски, — произнес на родном языке.

Блин! Нужно было выучить эту фразу на русском, прежде чем ехать.

На счастье, остановившийся на нашем этаже лифт отвлек внимание, и из дверей появилась девушка, которая при виде нас так и застыла с открытым ртом, даже не скрывая удивления.

Я поспешно отвернулся. Фанатка? Я не хочу, чтобы у Энн были проблемы из-за меня.

Но девушка что-то быстро сказала женщине и, схватив меня по-хозяйски за руку, поволокла к двери. Что ж, я должен быть благодарен ей хотя бы за свое спасение.

И тут я понял, что дверь, которую она открывает, и есть квартира Энн! Это что, шутка? Не мог же Найл перепутать? Или Пол специально соврал?

— Как ты здесь долго? — спросила она с сильным акцентом, путая слова.

— Не очень долго, — ответил привычно, а потом покосился на нее: не слишком ли быстро? Поняла ли она меня? Судя по всему, с английским у нее есть небольшие трудности.

Однако переспрашивать не стала.

— Ты ехал к Энн?

Понять ее было довольно сложно, но суть я всё же уловил.

— Да.

И кивнул для убедительности.

Значит, она что-то знает о ней.

— Ты знаешь, где я могу ее найти?

— Здесь, — сказала она, заходя на светлую небольшую кухню.

Я прошел следом и, после того, как она махнула рукой на стул, позволил себе присесть.

— Я позвоню ей, — произнесла девушка. — Она скоро придет. Чай?

Я отрицательно махнул головой. Какой тут чай? Неужели я правда скоро ее увижу? И это ее дом? А кто эта девушка?

У меня разом пересохло горло и все мысли в голове перемешались, превращаясь в липкую кашу. Может, стоило всё-таки подготовить какую-нибудь речь.

Пока девушка, чьего имени я до сих пор не знал, отсутствовала, вероятно, сообщая Энн о моем визите, я осмотрелся.

Комнатка была очень скромной — едва можно развернуться. Стол у стены, два жестких стула со спинкой, небольшой телевизор в углу. Вдоль всей противоположной стены тянулись шкафчики, стол для готовки, раковина и газовая плита. Полузавявший цветок на подоконнике.

— Я не сказала, что ты здесь, — произнес голос за моей спиной, и я обернулся. — Но она скоро придет. Пусть будет сюрприз.

— Я Ларри, — представился на всякий случай.

— Знаю. Люда. Подруга Энн.

— Очень приятно.

— Извини, я не очень хорошо изъясняюсь по-английски. Может, всё-таки чаю?

Я пожал плечами. Может быть, да. Лучше, чем сидеть в тишине и ждать ее возвращения.

Люда включила телевизор, и я смотрел на бурно обсуждающих что-то мужчин и женщин, не понимая ни слова.

— Они обсуждают политику, — пояснила мне Люда.

Любимая тема всех народов, видимо. А что ее обсуждать? Лучше она от этого станет, что ли? Неужели других проблем в стране нет, которые действительно можно изменить?

А потом раздался звук закрывающейся двери, и я вздрогнул. Сперва обернулся, потом взглянул на Люду. Она ободряюще улыбнулась и вышла в коридор. Я остался на месте.

Ну вот и всё. Сейчас.

Наконец-то!

Прошло не больше минуты, но я едва выдержал, казалось, растянувшееся на миллионы лет время.

А потом увидел ее. Оттенки эмоций на лице Энн менялись так быстро, что я едва успевал их подмечать. Шок, растерянность, злость, удивление, радость, опять растерянность.

— Привет, — произнес я на русском, приподнимаясь.

— Привет, — ответила она, всё ещё, видимо, не решив, какая из этих эмоций главная, и села за стол на свободное место.

Я снова опустился на стул.

Она почти не изменилась. В красивом платье по фигуре, исчерченном цветными линиями, с ярким искусно завязанным платком на шее. Щеки красные после мороза. Волосы разметались по плечам.

— Что ты здесь делаешь? Как ты здесь оказался?

— Прилетел.

— И ты думаешь, что можешь вот так вот просто вновь ворваться в мою жизнь когда тебе вздумается? Я уже забыла о тебе, Ларри!

Ну вот. Этого я как-то не ожидал. Хотя и видел, что она говорит это только от злости, причина которой оказалась простой и предсказуемой, мне все равно было больно.