Каникулы в Лондоне — 2. Рассвет утраченной мечты

Мне дали просмотреть окончательный вариант обложки нового альбома, премьера которого планируется лишь в мае, а до этого мы выпустим несколько синглов и клип. Отсняли этот фотосет мы в октябре. Хороших фоток было так много, что решили в альбом включить брошюру с этими снимками и моими написанными от руки стихами. Всего десять страниц. И альбом назвали не как принято — названием одной из песен, а первой строчкой заглавного стихотворения: «Состояние души». Таким этот альбом и вышел — искренним, где-то надрывным, где-то болезненным, где-то счастливым. Каждую строчку, будь то стих или песня, я прожил когда-то и сохранил в душе. Возможно, в ком-то откликнутся эти строки особенно ярко. Мимо кого-то пройдут стороной. Но я уже был благодарен всем, кто послушает этот альбом — целиком, или всего несколько песен. До сих пор не могу поверить, что мое «состояние души» в прямом и переносном смысле может быть кому-то интересно. Серьезно. Это же только мои заморочки. Кому-то есть до них дело?

Выступив на мероприятии в Лос-Анджелесе, я отзвонился Мэтту и сообщил, что улетаю в Лондон. До второго января у меня еще было свободное время. И никаких препятствий. Но почему именно в этот день? Блин!

Я спустился в подсобное помещение клуба, напоминающее собой темное сырое подземелье, и плюхнулся в глубокое кресло.

В Лондоне уже шесть утра.

И что теперь делать? Я должен попытаться раздобыть ее координаты.

Наверняка в договоре что-то такое имеется. Адрес. Мне нужен адрес.

Но договор лишь у Пола.

Задача…

Я раздумывал об этом, пока летел в самолете. Идей было несколько, вплоть до «приставить нож к горлу», но хотелось бы выяснить это цивильно.

Однако судьба и тут внесла коррективы. Как будто специально не хотела нас снова сталкивать.

Этим же вечером я отправился с несколькими друзьями в паб, где нас засекли журналисты. Приятный вечер быстро прекратился в «ослепительный» — от вспышек их фотокамер. И не одной или двух, а почти десятка! Как будто они специально сидели в засаде и поджидали здесь кого-нибудь из шоу-бизнеса.

Пришлось поскорей распрощаться и сесть по машинам. Но и тут меня, разумеется, не оставили в покое. Обступили с обеих сторон, стали щелкать, ослепляя настолько, что в глазах потемнело.

Я поскорее завел мотор, постояв еще немного, чтобы предупредить о том, что собираюсь отъезжать. Затем тронулся на малой скорости.

Хорошо, что на малой, потому что буквально через пару секунд я услышал это: «бам-п». И крики со всех сторон. Цензурные и не очень.

Уже предчувствуя неизбежное, я выскочил из авто, забыв закрыть за собой дверь. На асфальте, корчась от боли, лежал темнокожий парень. Его камера была отброшена в сторону, сам он — слава Богу! — был в сознании.

Полиция приехала быстро, и, выслушав объяснения сторон, составила протокол на месте, отказавшись забирать меня в отделение.

Мне пришлось подписать какие-то бумаги, рассчитаться с парнем, отдав всю имевшуюся в кошельке наличку, и только тогда я наконец вырулил с места происшествия и отправился домой.

По дороге позвонил менеджеру — о всех событиях такого типа нужно было уведомлять. Не думал, что когда-то придется это делать.

— Э-э-эм… Майк, тут неприятность… Я человека сбил.

— Что? Ты шутишь, Ларри? Где ты сейчас? Он жив?

— Успокойся, успокойся! — и почему я должен его успокаивать, когда это требуется мне самому? — Он жив, а я еду домой. Просто журналист, который хотел меня сфотографировать, когда я выезжал из паба. Отделался ушибом и забрал всю мою наличку.

— Полиция была?

— Была. Все записали и отпустили.

— Блин, Ларри! Ты понимаешь, чем это может грозить? Пятно на твоей репутации.

— Угу.

Меньше всего мне сейчас хотелось думать об этом. Я страшно устал и едва держал веки открытыми.

— Давай подумаем об этом завтра, — произнес в трубку и отключился.

К счастью, Майк не стал перезванивать.

А я, завалившись домой, первым делом опрокинул в себя стакан виски.

Никогда так не делал. Но сегодня был просто ужасный день. И это служило мне неким оправданием.

Я помню, как пил отец, и какие последствия у этого были. Именно поэтому никогда не притрагивался к спиртному и всегда знал свою норму.

Отец больше всего любил виски — столько, чтоб потом ничего не помнить, и этим оправдывать себя утром.

Я никогда не напивался. И никогда не пил виски. Именно по этой причине.

На следующее утро проснуться пришлось гораздо раньше, чем мой организм успел прийти в себя. Звонил Майк. Все, включая Мэтта, уже были в курсе случившегося вчера вечером, потому что весь Интернет пестрел снимками и показаниями свидетелей.

Перелет в Лондон временно откладывался. До выяснения обстоятельств.

И ведь не докажешь «всезнайкам» по ту сторону экрана, которые тут же бодро начали строчить свои гневные комментарии про «зажравшегося» и «пьяного в стельку» Ларри Таннера, как всё было на самом деле!

В довершение ко всей этой истории выяснилось, что пока разбирались с полицией в тот злосчастный вечер, у меня из автомобиля украли толстовку, шапку и несколько дисков. Это хоть кому было нужно?