Каникулы в Лондоне — 2. Рассвет утраченной мечты

Потом он протянул мне руку и с улыбкой потряс ее. Я улыбнулся, чувствуя внутри напряжение от того, что все время себя контролирую: будет ли это вежливо, можно ли все время смотреть на него и улыбаться, или он подумает, что я дебил (Энн упоминала о том, что русских за пределами страны часто считают невежливыми, потому что они редко улыбаются незнакомым людям и мало используют слова «пожалуйста» и «извините»). Нужно было не только фразы на русском учить, но и поинтересоваться культурными особенностями. Или хотя бы спросить у Энн.

Вот теперь я и почувствовал себя в ее шкуре, с одним лишь отличием — она хотя бы владела английским, когда приехала в Лондон. Я же даже не понимал, о чем они говорят.

Мы наконец погрузились в машину, и я с удивлением и удовольствием впитывал все, что видел за окном: небольшие дома, узкие дороги, маленькие, видавшие виды автобусы. И вместе с тем у города был какой-то особый уют и гармония. Свои черты. Незнакомые мне, но отличительные. А если бы я родился в России? В этом городе, где Энн провела много лет? Каким бы я был? Так сложно представить.

Энн между тем говорила со своим отцом. Я слушал знакомый звук ее голоса, который произносил совершенно незнакомые мне слова, и они сливались в одну монотонную, успокаивающую речь.

Потом она обратилась ко мне.

— Знаешь, что они придумали? — имелись в виду родители, видимо.

Я посмотрел на нее и вопросительно приподнял бровь.

— Хотят познакомить тебя с русской культурой и отправиться на пикник!

— Правда? Здорово.

Ну, это я себе так представлял: парк, залитая солнцем поляна с подстриженной ровной травой, много людей вокруг, расстилаем одеяло, выкладываем еду и общаемся с помощью Энн. Оказалось, что в России пикником именуют совсем другое.

— Папа просил сказать тебе, что мы сначала пойдем на охоту, убьем пару зайцев, сварим их на костре, и тогда будем есть.

Мое лицо непроизвольно вытянулось и рот сам собой приоткрылся.

Энн рассмеялась:

— Это шутка. Прости. Никого убивать не будем.

— Значит, будет пикник? — улыбнулся я.

— Пикник, — ответила она тем же. — В лесу.

Что? В лесу?

Сперва мы побывали дома у Энн и познакомились с ее мамой, конечно же. Но я не переставал думать о том, что нам предстоит. Это какая-то проверка, подхожу ли я их дочери? Может, надо принести какую-то дань за это?

Спросить у Энн я не мог. Оставалось только ждать и надеяться, что я смогу пережить это и не упасть в грязь лицом.

А если правда заставят охотиться на зайцев? Я этого никогда в жизни не делал!

Энн оказалась больше похожа на маму. Те же светлые глаза, темные волосы и улыбка. Мне сразу же предложили чай, и я, не зная, как поступить, взглянул на Энн.

Она решила за нас, что чай будет, и, пока он готовился, провела мне экскурсию по своей квартирке. Очень маленькой, просто крошечной.

Когда я сказал об этом, Энн засмеялась:

— Ты что, это большая квартира. Двухкомнатная. Не все могут себе такую позволить, да еще в центре города, не влезая в долги. До этого у нас была еще меньше.

Я даже представить такого не мог.

Все это время, пока мы были вместе, Энн держала меня за руку и, едва мы остались наедине, шепнула:

— Не переживай, они и сами волнуются. Не знают, чем тебя кормить. Думают, ты каждый день икру ложками ешь.

Я удивленно взглянул на нее. Правда так думают?

А Энн уже выпустила мою руку и потянулась к альбомам на полке.

— Хочешь увидеть, какой я была в детстве? Только приготовься: тебя ждет культурный шок.

— Неправда, ты милая, — вынес я свой вердикт через минуту, разглядывая бережно уложенные по датам в альбом фотографии — сперва черно-белые, потом цветные.

— Может, внешне и милая, а вот характер был…

— Что-то изменилось? — поддел ее я, и тут же получил тычок в бок. — За что?

— К девочкам нужно относиться уважительно.

— Врать?

— Говорить комплименты.

— Я сказал, что ты милая, и должен был получить поцелуй. Зато когда речь зашла о характере, ты сразу стала драться. Чем не подтверждение?

— Ларри! — в притворном негодовании воскликнула она.

На этом наш увлекательный процесс прервала мама Энн, пригласив к столу. Я даже не сразу понял, что это к ней обращаются — свое-то имя расслышал, а вот…

— Как она тебя назвала? — шепнул на ухо Энн, когда мы шли на кухню. Хотя понижать голос-то, в общем, не требовалось: нас бы и так никто не понял. И в этот момент я начал ощущать определенные преимущества общения на английском.

— Анечка, — с улыбкой повторила она. — Я специально назвалась Энн, когда приехала в Лондон, хотя в Великобритании имя Анна тоже существует. Просто решила: в новую страну с новым именем. А Энн похоже на Анну, и в то же время — что-то совсем иное.

— Может, мне тоже стоит звать тебя Анна?

— Это слишком официально. Лучше Аня.

Я повторил это несколько раз. Она засмеялась.

— Неправильно?

— Правильно. Просто непривычно.

— Теперь я буду звать тебя так, — довольно сообщил я.

Мы немного пообщались. Родители Энн задавали вопросы, я отвечал — всё это через переводчика, что сперва нас немного вводило в уныние.