Каникулы в Лондоне — 2. Рассвет утраченной мечты

— Чем мне это повредит? Просто я буду меньше двигаться. Давайте обрежем мой выход на площадку и начнем съемку сразу с того момента, как я начинаю петь. Если не брать в кадр ноги, никто ничего не заметит. Я могу стоять, согнув пострадавшую ногу или поставив колено на табурет. Можно это будет сделать? — обратился я напрямую к продюсеру.

Конечно, это было не то, что ожидалось изначально, и многие виды «издалека» с красивыми наплывами камеры придется убрать, но это лучше, чем не снимать вообще и отменить съемку после того, как у всей команды потерян день и отданы безумные деньги за аренду этого павильона.

Вызвали операторов, постановщика, помощника режиссера. Стали заново разрабатывать концепцию съемки, чтобы в итоге все вышло смотрибельно.

Через сорок минут организационные вопросы были решены, и я отправился на грим. В итоге съемку задержали почти на час.

Отдельной истории заслуживает мой трудный подъем вверх по лестнице. Лифта здесь не было, а «ехать» на руках я отказался. Слишком уж унизительно. В итоге, опираясь на своего менеджера и успев придумать миллион шуток по этому поводу, я за десять минут преодолел три пролета и, под ошарашенные взгляды присутствующих, улыбаясь, как ни в чем не бывало, допрыгал до микрофона и позволил помочь мне с тем, чтобы стать на позицию и устроить ногу в наиболее безопасное полусогнутое положение.

Я перехватил полный тревоги взгляд Энн, и на ее безмолвный вопрос пожал плечами, мол, так получилось. Мы позже об этом поговорим. И еще посмеемся. Когда-нибудь.

А пока мне совсем не смешно, потому что ближайшие две недели творческой жизни стоят сейчас под большим вопросом, и я хорошо это понимаю. Но предпочитаю не думать. Сейчас нужно сконцентрироваться над текущим вопросом — достойно выступить.

Перед тем, как меня начали снимать с разных ракурсов, я проверил микрофон и произнес извиняющимся тоном:

— Привет, ребята! Мы с вами не виделись довольно короткое время, но столько всего уже произошло, как видите.

Я увидел на лицах присутствующих невольные улыбки. Что ж, это именно то, чего я добивался. Нужно немного разрядить обстановку перед выступлением.

— Со мной всё в порядке, так что не стоит переживать. Всего лишь ушиб. Нам это не помешает. Готовы начать?

В ответ раздались дружные выкрики и аплодисменты.

Я развел руки в стороны и кивнул в сторону режиссера:

— Мы готовы.

Слава Богу, что это всего лишь нога, а не голова или связки. Лицо не разбито, голос не дрожит, тексты песен тоже не вылетели. И гитару в руках держать могу, и аккорды все помню. Можно сказать, легко отделался.

Уже на второй песне все присутствующие с живым восторгом и блеском в глазах подпевали мне, и это придавало такую энергию!

На транслирующих экранах я видел позади себя гордый Биг Бен, еще дальше — «Лондонский глаз» — колесо обозрения, на котором мы с Энн однажды так здорово повеселились. Так давно это было…

На мой любимый город плавно опускались голубовато-серые сумерки, и я посвящал ему свое творчество.

И каждому их тех, кто пришел сегодня посмотреть на мое выступление. Кто также, как и я, использовал свой шанс и оказался победителем.

И ей — девушке, которую я люблю. Которая тоже не побоялась рискнуть однажды, не догадываясь о том, что этот выбор сделает счастливыми нас обоих.

Я не мог не улыбаться. Я забыл про ногу и вспоминал только тогда, когда собирался уже было пуститься в пляс. Ничего, еще потанцуем.

Когда-нибудь этот город станет свидетелем нашей с ней свадьбы. И чему, блин, я так противлюсь?

Может, эти две недели даны мне для того, чтобы провести больше времени с ней и подумать о том, чего я сам себя добровольно лишаю? Общение с ней, поцелуи под звездным небом, возможность встречать утро вместе и завтракать, обсуждая новости. Неужели я не хочу этого? Хочу! Конечно, хочу.

И строчки: «Где бы я ни был — ты всегда со мной.

У нас впереди целая жизнь,

Так давай начнем нашу счастливую летопись

Прямо сейчас…» — я пропел, глядя ей прямо в глаза.

Не знаю, поняла ли она что-нибудь из того, что я пытался ей донести. Но скоро она всё узнает.

Точно узнает.

Глава 39

Часть выступлений всё же пришлось отложить. Однако от интервью и съемок, на которых я мог сидеть, и никто не видел бы мою ногу, я не собирался отказываться.

Энн в этом вопросе придерживалась нейтралитета. Только сказала:

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. И не будешь переступать границы, чтобы навредить себе еще больше.

— Не буду, — пообещал я, целуя ее в висок.

Теперь у меня было больше времени, чтобы тщательнее разработать свое выступление на музыкальной премии в Лондоне. По прогнозам врачей, к этому дню мне уже должны будут снять фиксацию, и я смогу почувствовать себя нормальным человеком.

Съемки клипа тоже пришлось передвинуть. Несмотря на то, что сюжет на этот раз был незамысловатый, и ставка больше делалась на графические эффекты, главный герой-калека всё равно не вписывался.