Каникулы в Лондоне — 2. Рассвет утраченной мечты

Прошла минута. Две. Я не знаю.

Обернуться меня заставил нечеловеческой силы крик. Я перепугался — думал, Энн. Но она молчала. Ее вообще не было видно. Поначалу.

Мне потребовалось около десяти секунд на то, чтобы сориентироваться в пространстве и отыскать ее на полу — там, где я совсем не ожидал ее видеть.

Я рванул сквозь толпу так сильно, что все расступились — никто не ожидал такой прыти.

Блин! Я не должен был допустить этого. Энн!

Беззвучный крик так и не прорвался наружу. Я склонился над ней. Дышит. Глаза открыты. Но как будто не может понять, что происходит. Как будто пытается скрыться от этой реальности.

Как я мог не заметить?

Кто-то из девушек успел позвать охрану. Собрался охающий персонал. Энн помогли добраться до медкабинета. Всё это заняло не больше пяти минут, но мне показалось, что вечность.

И, знаете, что первое спросила эта храбрая девушка?

— Что с ней будет?

Я даже не понял сразу, о ком идет речь.

— Её же не посадят в тюрьму?

— Я не знаю, — пожал плечами. Какое нам дело до этого? Да я бы сам ее посадил! Только, думаю, закон и в этом случае окажется на стороне несовершеннолетних.

— Я не держу на нее зла. Если мы можем как-то содействовать, пожалуйста, сделай это. Она сама не знает, что творит, — вот что она сказала.

Встречал ли я девушек вроде нее? Никогда прежде.

Глава 17

Пол устроил грандиозный спектакль. А к Энн приставил охранника.

Ну, первое-то еще можно было ожидать. Мы заслужили (по его мнению, разумеется). И этот скандал на фоне общей катастрофы, чем мне казалось избиение Энн по моему недосмотру, казался совсем незначительной малостью. К счастью, сильно ей навредить не успели, и сама она зла на меня не держала, и это частично снимало с меня вину. Частично, но не совсем. Так что новой «компанией» Энн я был ошарашен, но, в целом, рад, ведь теперь мне будет спокойней. Нам стоило подумать об этом и раньше, но кто б мог подумать? Человеческая жестокость порой не имеет границ.

Даже странно, что Пол решил позаботиться о безопасности Энн. Мне казалось, он только рад, что всё так случилось, и использует это как новый аргумент в свою пользу и повод отстранить ее от работы. Он поступил иначе. Честное слово, иногда я совершенно не понимаю ход мыслей своего менеджера.

Потом была работа — выступление за выступлением, частный корпоратив, съемка. Я летал между площадками, чувствуя дикий адреналин и прилив новых сил. Энн была со мной, и это прибавляло градусов моему настроению.

Когда ты счастлив, кажется, что это никогда не закончится. Но конец есть всему. И обычно он наступает тогда, когда ты меньше всего готов к этому. Да и кто думает о финале, когда ты счастлив и всё хорошо? Ничто ведь не предвещало.

Двадцать шестого января начался тур. Я ждал этого, как огромного приключения, и всё действительно было так. Тридцать два города, двадцать две страны. Вау! Мог ли я когда-то предположить, что так будет? Тем более в двадцать четыре года.

Мы арендовали автобус и чаще всего ездили именно в нем. Дурачились с музыкантами, подкалывали друг друга, могли даже в шутку подраться.

В каждом новом городе нас обязательно встречала толпа фанатов — где-то больше, где-то меньше. Именно благодаря их поддержке я мог путешествовать по всему миру и доносить до людей свое творчество — песни, которые раньше никто не слышал, в успех которых верил лишь я один, а после поверил мой менеджер Пол. Он, кстати, вечно был рядом, в своей стихии:

— Ларри, десять минут на еду, потом у нас съемка.

И тут же уносился куда-то, чтобы решить организационные моменты и предусмотреть все возможные накладки до того, как я окажусь перед камерами или в зале под сотней софитов.

Города, где мне доводилось выступать, я видеть не успевал. Обычно мой день был расписан строго и, нарушая эти рамки, я мог опоздать на концерт в следующем городе. Такой прецедент тоже имел место быть и научил меня строгому соблюдению графика раз и навсегда.