Каникулы в Лондоне — 2. Рассвет утраченной мечты

— Врач категорически запретил петь и вообще говорить. Последствия могут быть необратимыми. Завтрашний концерт переносим. В своем Инстаграме пишешь извинения и обнадеживаешь, что как только твое состояние здоровья улучшится, ты обязательно к ним вернешься. С датами решим позже. Сейчас я попытаюсь взять билет на самолет, и завтра доктор Энглерт нас ждет.

— Но мы же не можем отменить все оставшиеся в туре города!

— А что ты предлагаешь? — снова повысил он голос, вперившись в меня взглядом. Пол был зол — очень зол. И винил в произошедшем меня не случайно. Мы налетали на крупные деньги — раз, публика будет разочарована — два, сколько продлится этот простой — неизвестно. Это третья, но далеко не последняя причина в длинном списке моих ошибок, где главную роль сыграла моя непокорность.

Но я не собачка! Я могу делать то, что мне вздумается, жить и вне концертной площадки, вне съемочных павильонов. Впервые я задумался об этом с тех пор, как в моей жизни появилась Энн. Мне захотелось посвящать время еще чему-то (кому-то!) помимо музыки.

В Лондон утренним рейсом мы летели в полном молчании. Оно было похоже на траур. Вместо праздника, счастливых лиц зрителей, репетиций и гитары в руках — билет в один конец и пост в Инстаграме, который тут же собрал тысячи комментариев. В основном подписчики выражали свою любовь и поддержку, но в этот раз мое самобичевание было сильнее. Я готов был рвать на себе волосы, работать не покладая рук, отмотать время вспять и взяться за свое лечение раньше. Но организм уже дал сбой. И от меня ничего не зависело.

Яростная перепалка с врачом тоже не привела ни к чему хорошему. Решение уже было принято: гастроли на этом окончены.

— Тридцать четыре концерта за месяц с небольшим — это сильнейшая нагрузка для любого артиста. Ты не исключение. Ты должен беречь себя. Я стараюсь выкроить для тебя время хотя бы на то, чтобы ты высыпался: отменяю интервью, съемки. А ты сбегаешь по ночам из номера?!

Значит, он знает. Тем лучше.

Но не может же он знать, под какой жуткий ливень тогда я попал?

— Ларри, что происходит? Ты не понимаешь, что всё это нужно оставить на время ради главной цели? Сейчас ты должен репетировать и высыпаться, а потом опять репетировать. Это самое главное!

Именно этим я и занимался все эти два с половиной года сотрудничества с Полом. Разумеется, это приносило свои плоды, и немалые. Разумеется, я ценю нашу дружбу и его советы. Но в плане музыки – где он несомненный профессионал, а никак не личной жизни.

— Значит, так: мы переносим шоу.

— Нет!

Что угодно, только не шоу!!!

— Да, Ларри, да. И ты сам виноват в этом. Голос нужно было беречь и использовать строго по назначению. Я тебя предупреждал об этом? Предупреждал. Доктор Энглерт предупреждал? Но ты же у нас самый умный, и никого не слушал, — Пол развел руки в стороны, демонстрируя результат. — Либо мы переносим его сейчас и отменяем три последующих за ним шоу, либо нам придется отменить потом десять или даже больше выступлений. Решать тебе.

Он знал, что я уже ничего не решаю. Также, как знал это я. И все присутствующие в этой комнате.

Но если был шанс побороться хотя бы за шоу в Лондоне, к которому я шел все эти годы, я не собирался сдаваться. И доктор Энглерт неожиданно поддержал меня.

— Я думаю, это возможно, но нужен полный голосовой покой, ежедневные ингаляции. Придется исключить из рациона всю горячую пищу и раздражающие слизистую блюда. Будет полоскать горло масляным раствором ментола и принимать по графику антибиотики.

Я готов был подпрыгнуть до потолка и расцеловать чудо-доктора. Я готов был пить эти дурацкие таблетки, от которых меня тошнило потом полдня, горстями и круглосуточно. Ведь у меня появилась надежда.

И в то же время я нервничал из-за того, что наш план сорвется. И что я так глупо расходую время перед концертом (его и так осталось совсем немного), когда должен репетировать днем и ночью. А мне даже разговаривать не разрешали, не то что петь. За целую неделю я сказал вслух, наверно, не больше десяти слов. С друзьями и родителями общался с помощью сообщений. Пол лично контролировал процесс лечения и постоянно советовался с доктором. И, хотя динамика была положительной, я всё еще жутко переживал, что вот сейчас дверь откроется, Пол ворвется и скажет, что всё напрасно, и он уже позвонил организаторам, чтобы сообщить об отмене концерта. Мне почти каждую ночь снились об этом сны.

Но Пол тоже по-своему поддерживал меня. Не получается петь? Есть множество других элементов будущего шоу, которые тоже нужно прогонять по сто тысяч раз. Танцевальная программа, смена образа за тридцать секунд, где выйти, куда встать, с какой точки лучше падает свет, где будут камеры. Так что лежать на диване и скучать от безделья не приходилось. А если и выдавался часок, я возмещал накопившееся за эти месяцы отсутствие встреч с родителями и друзьями. Полноценно общаться, конечно, не получалось, но просто поприсутствовать на семейном ужине или дружеской вечеринке — почему нет?