Каникулы в Лондоне

— Анна Княгинина? Добрый день! Вас беспокоят из редакции программы «Люди с обложки». Вам удобно сейчас говорить?

— Да, — произнесла я, припоминая это ток-шоу на одном из федеральных каналов.

— Мы хотим предложить Вам участие в новом выпуске нашей программы, где Вы можете стать одной из героинь. Тема передачи будет посвящена западным звездам, в том числе Ларри Таннеру. Вы могли бы рассказать о кумире молодежи как человек, который лично знаком с ним. Поведать историю, так сказать, изнутри.

Интересно, они уже в курсе, что я в Москве? Может быть, им известно также, что мы расстались?

Моё молчание девушка-редактор оценила по-своему:

— Вам хорошо заплатят за выпуск. Не нужно будет делиться никакими экстраординарными фактами или сенсациями, Вы просто расскажете то, что было и является для Вас допустимым.

— Мне нужно подумать, — решила взять время я.

А нужно было сразу сказать, что не буду! Ведь не буду же.

— Хорошо. Я свяжусь с Вами завтра. Всего доброго!

Мне не хотелось наживаться на имени Ларри, делать себе на этом пиар (ведь именно так все и посчитают и, наверное, будут правы), но сомнения всё равно были.

Я решила посоветоваться с Людой, когда мы готовили вечером ужин (что угодно, лишь бы не оставаться надолго одной), и она, мешая салат, заявила:

— Я бы не стала с ними связываться, но решать тебе.

Я тоже решила, что лучше не стоит, но…

Но в последний момент передумала. И кто меня дернул, блин, за язык?

Я подумала, что будет правильно, если я расскажу о нём как о человеке, только хорошее — то, что я о нём знаю. Этим я смогу поднять его рейтинг в России.

И только глубоко внутри вкрадчивый голосок нашёптывал, что пекусь я совсем не о Ларри — просто хочу ещё раз откопать в себе эту боль, выплеснуть, поговорить о нём, поделиться...

Меня пригласили в студию в пятницу вечером, и я, прямо с работы отправилась по обозначенному в эсэмэс-сообщении адресу. Редактор, которая беседовала со мной по телефону, оказалась очень любезной и в жизни — встретила, провела в комнату отдыха, где были уютный диван, зеркало, вода и фрукты.

— Съемка через сорок минут. Можете пока отдохнуть и подготовиться, я за вами зайду.

Через полчаса в дверь действительно постучали (когда я уже не знала, куда деваться со скуки). Жанна — редактор — пригласила меня пройти в студию.

Я безумно волновалась. Чувствовала, что меня колотит. Что я могу им сказать? Что хочу им сказать? О том, какой замечательный Ларри человек? Конечно, я не буду его порочить (надеюсь, это они понимают). И как мне вести себя, если спросят, встречаемся ли мы сейчас? Говорить правду, правду и ничего кроме правды. Скрывать мне нечего. Ларри от этого хуже не будет. Ему и Полу вообще сейчас не до меня.

Когда я вошла в освещенную софитами и окруженную со всех сторон камерами комнату, где уже сидели люди, меня совсем выбило из колеи. Зачем я вообще согласилась на это?

Когда ведущий вышел в центр и чей-то голос скомандовал: «Мотор!», волнение вдруг ушло. В этот момент я поняла, что только мне выбирать, что говорить про него — хорошее или плохое. Я выбираю хорошее.

Сперва в студии говорили о западных звездах в целом, отчего пробиться там легче (миф), и сколько денег вкладывается в какого-нибудь мальчика или девочку, наделенную хотя бы каплей таланта, чтобы раскрутить и сделать звездой. Потом тема плавно перевернулась к Ларри (как к одному из тех самых мальчиков), и настала моя очередь высказаться.

— У нас в студии сегодня Анна Княгинина — девушка Ларри Таннера! Аня, во-первых, спасибо, что согласились приехать на эфир. Вы как никто другой знаете Ларри. Но вот эти слухи, которые стали появляться в последнее время якобы о том, что вы расстались — это правда?

Вот так вот сразу — пулю в лоб.

— Да эти слухи каждую неделю появляются! — попытался защитить меня какой-то аналитик (он-то здесь что забыл?), но я спокойно произнесла:

— Да. Это правда.

— И что подтолкнуло вас к этому?

— Я не хотела бы посвящать в это публику. Люди итак знают о нас слишком много. Скажу лишь, что Ларри действительно талантлив и ему есть чем гордиться. И к чему стремиться.

— Значит, его в большей степени интересовало достижение музыкального олимпа, нежели отношения?

Я помедлила с ответом.

Что тут сказать?

Что я уже пожалела, что с этим связалась? С этой программой, не с Ларри.

Я не могла объяснить им, что воспринимаю и чувствую Ларри иначе, без призмы экрана и блеска софитов. Потому что сперва узнала его как человека, прошла эту стадию притирки, и только потом — как талантливого артиста в ярком ореоле славы. Что я не воспринимаю его как ожившую картинку, кумира, голос из наушников. Он был мне другом.

Был… Вот блин.

Расплачься еще!

Ведущий снова пытался вывернуть на тему нашей «личной жизни», и мне пришлось повторить свой ответ более категорично: