Каникулы в Лондоне

— Привет, я Глория. Ну как вам здесь, нравится? Жаль, что мы не можем снимать в вашем настоящем доме, потому что это запрещено контрактом Ларри, но зато постарались всё сделать так, будто это реальный дом двух влюбленных. Если есть идеи — будем лишь рады. Пока нет? Ну ладно, осматривайтесь. Скоро начнем. И пусть это будет нашей маленькой тайной, — подмигнула нам девушка (кем она тут являлась?), и убежала также неожиданно, как появилась.

Вокруг суетилось много народа: осветители, стилисты, декораторы, которые уже заканчивали украшать необыкновенно красивую елку. Фотограф, который делал первые пробные кадры.

— А почему нельзя проводить съемку в твоем доме? — воспользовавшись моментом, шепнула я Ларри. — Боишься пускать посторонних?

— Потому что никто не знает, где я живу. И я не хочу, чтобы это всплыло.

— На Итон Террас, верно? — словно между дел вставила я.

Он удивленно моргнул и смотрел на меня пару секунд в недоумении.

— Откуда ты знаешь?

— Мне уже довелось пообщаться с твоими фанатами. И, как ни странно, это не я им сказала, где ты живешь, а они меня просветили.

Ларри закусил губу, и, помолчав немного, произнес:

— Однажды меня уже вычисляли. Я тогда жил по-другому адресу. Фанаты караулили меня за забором, выкрикивали мое имя, даже разбили под окнами лагерь и провели там почти двое суток. Соседи начали жаловаться, а я не мог даже выйти из дома. Пришлось вызвать полицию. И поменять место жительства.

— Сочувствую. Наверное, это не очень приятно, когда всё время приходится быть начеку и притворяться.

— Ты это скоро узнаешь, — «подбодрил» он.

Несколько часов практически без перерыва мы позировали у елки, притворяясь влюбленной парой. Переодевались и снова позировали.

Нас заставили перемерить кучу одежды, в том числе и весьма нелепой на мой взгляд.

— Мне как-то не по себе в этом, — честно призналась я, оглядывая безразмерный свитер грубой вязки почти до колен, к которому прилагались белые носочки. Даже боюсь взглянуть в зеркало.

— Тебе идет, — едва сдерживая смех и подтверждая худшие мои опасения, выдавил Ларри. — Прямо девушка с обложки.

И я поспешила в импровизированную гримерку, потому что сниматься в этом не согласилась бы ни за какие коврижки. Даже если в Лондоне это — самый пик моды.

— О, эта футболка клевая, — оттягивая на груди изображение радуги и какого-то нелепого сказочного героя в экстазе, и разглядывая её со всех сторон, произнес Ларри. — Может, остаться в ней?

— Футболки будешь носить дома, — был дан ему категоричный ответ. — Где ты её вообще откопал?

— У вас тут.

И, через минуту:

— О, а это в стиле: «Кошелек или жизнь?» — меняя голос, прохрипел парень, заставив всех вокруг улыбнуться. — Теперь у меня есть ночная подработка.

— Вот в этом круто, — ткнула в него пальцем костюмер, когда Ларри появился в очередной раз в новом образе.

Светлая рубашка с маленькими голубыми снежинками и джинсы смотрелись на нем весьма недурно.

— Я должен оставаться самим собой. Такое вы заставите меня надеть разве что на красную дорожку.

— Ну и в чем ты ходишь дома? Дай угадаю, в одних только шортах? Что ж, твои поклонницы будут рады, — ответила женщина лет сорока — главный стилист, как я поняла.

— Иногда и без них, — ничуть не смущаясь, выдал Ларри. — Ну ладно, давайте уже. Всё равно это лучше, чем свитер с оленями.

Надо сказать, что в свитерах с оленями нас тоже заставили попозировать. И это вызвало бурное негодование Ларри, который в отместку пытался испортить потом фотосессию. Стоило ассистентке и фотографу поставить нас в удачную позу и сделать пару шагов назад, Ларри «ломал композицию» и начинал улыбаться, как дурачок, во весь рот, или хмуриться, или растопыривать руки и ноги. Но, что удивительно, злились на него лишь для виду, а больше — смеялись.

И мне вдруг стало очевидно, что за ореолом «будущей яркой звезды» скрывается обычный двадцатитрехлетний парень, которому не чуждо ничто человеческое.

Еще между дел Ларри успевал нам рассказывать байки. Например, о том, как в первый раз, еще до знакомства с Полом, когда он выступал в маленьких провинциальных клубах (еще один неизвестный мне факт биографии), он самостоятельно собирал свой первый образ.

— Я думал: «Что мне надеть?» Я шел по улице и разглядывал прохожих. «О, мне нравятся его ботинки! Я должен купить себе такие же». Или: «О, этот джемпер смотрится круто». В итоге я всё это купил себе, оставив лишь сто фунтов в кармане, но во время выступления в зале было темно, потому что софитов не было, да и крутых звезд, для которых их стоило бы выставлять, тоже. И никто не смог оценить мой крутой вид.

Из-за долгой примерки и кривляний Ларри первая фотосессия затянулась, и на площадку для гольфа мы приехали только к пяти часам. Пока выставили аппаратуру, отыскали в груде костюмов те самые, для игры в гольф — прошел еще час. Я даже успела позвонить маме и Люде и в трех словах рассказать, как поживаю и чем занимаюсь весь день.

Люда мечтательно протянула:

— Не жизнь, а сказка. Я уже почти накопила на билет в одну сторону, так что дело осталось за малым. Кстати, может быть, приеду и не одна.