Каникулы в Лондоне

В попытке встать Ларри не преуспел — запутался в одеяле и рухнул на пол, успев затормозить руками и оказавшись в положении «на низком старте». Я едва сдержала смешок. Ларри Лопушок Таннер — отныне его официальное имя. И ведь не первый раз уже на моих глазах валится.

— Пол, помнишь нашу благотворительную встречу?

— Что? — кажется, менеджер даже слегка опешил. — А, да. Да, и что?

— Там была одна девочка — Роззи. Она мечтает увидеть Москву. И мы бы хотели помочь ей в этом.

На пару секунд на лбу менеджера появилась задумчивая складка, и я не могла предугадать, каким именно будет его решение. Скорее всего он скажет, что заниматься этим нам некогда, и будет прав. У Ларри сейчас формируется плотный мировой тур — пока по ближайшим западным странам. Но с каждым днем число его фанатов растет, а, значит, увеличивается и количество городов и стран, где его хотят видеть.

— Ну… — наконец протянул Пол. — Думаю, идея не так уж плоха. Это поможет тебе перетянуть на свою сторону добрую часть сочувствующих и будет хорошим пиаром…

Сердце во мне перевернулось. Что? Пиаром? Как можно наживаться на этом и во всём искать повод прославиться?

И только я открыла рот, чтобы сказать это, как Ларри незаметно для Пола схватил меня за руку и взглядом заставил умолкнуть.

— Я подумаю, куда это можно вставить.

— Нужно сделать это как можно скорее, — продолжать гнуть свою линию Ларри, за что тотчас получил неодобрительный взгляд менеджера.

— Ларри, — едва не по слогам произнес он. — Ты не о том думаешь.

— Я помню, Пол, помню. Просто пойми, что для этого нам нужно оформить кучу документов и согласовать тысячу условностей. Нужны люди, которые будут этим заниматься. А девочка слабеет с каждым днем.

— Давай ты сосредоточишься на работе, ладно? У нас впереди огромное шоу и мировое турне…

Что?

— До его анонсирования всего неделя, а у нас конь не валялся.

— Я понял.

— А раз понял — быстро собирайся и отправляйся на репетицию.

Он бросил короткий взгляд и на меня, как будто догадался, что эта идея о поездке вместе с Роззи шла от меня, и я перетягиваю Ларри на свою сторону, но ничего не сказал. Ушел.

Мы остались вдвоем. Я не знала, что сказать. Но понимала, что Ларри уже близок к цели, и скоро я вынуждена буду пойти своей, отдельной от его пути дорогой. Сердце сжалось. Слишком быстро… Я слишком привыкла к этой жизни. И к Ларри.

— Не обращай внимание на эти выпады. Это единственный наш способ добиться своего. Для Пола же существует лишь один способ стремиться к чему-то — если это приносит деньги и славу.

Ларри подобрал с пола толстовку и открыл передо мной дверь.

— Пошли.

— А я там зачем?

— Ты не хочешь посмотреть, как проходит подготовка к большому шоу?

— Хочу, — тут же откликнулась я, опасаясь, что он передумает.

На самом деле за этим «хочу» скрывалось не столько «хочу посмотреть закулисную жизнь» сколько «хочу просто побыть с тобой, и как можно дольше».

— Тогда вперед. Такого столпища творческих идиотов ты больше нигде не увидишь.

— О, — засмеялась в ответ. — А можно будет всё это фотографировать?

— Ага. Чем нетипичнее фотки — тем лучше. Потом можно продать. Только не прогадай — не мелочись сильно. За особо удачные кадры можно получить неплохую сумму. Тебе хватит на небольшую квартирку.

— Серьезно?

— А ты попробуй.

Конечно, для меня это была только шутка. Продавать фото я не собиралась, а вот снимать… Да я просто не выпускала камеру из рук, стараясь сделать как можно больше крутых кадров с Ларри: в движении, вдохновленного идеей творчества, погруженного в музыку, смеющегося, задумчивого, играющего на гитаре, сидящего на краю сцены…

Он не соврал, когда сказал, что это будет большое шоу. Это будет грандиозное шоу! Один только размах площадки — самой крупной в Лондоне — Альберт-холл — заставлял трепетать.

— У меня мурашки по коже от одной мысли о том, что я буду здесь выступать, — улучив минутку, пока музыканты настраивали свои инструменты и о чем-то переговаривались на своем профессиональном наречии, произнес Ларри, спускаясь ко мне в зал. Он оглядел огромную территорию, рассчитанную на девять тысяч зрителей, но пока пустующую.

Площадка и правда выглядела масштабно. А что будет, когда она наполнится людьми, влюбленными в Ларри в его творчество? Могут ли тысячи людей любить одного человека? Могут. И это невероятно!

— Мне сложно представить, что через три месяца этот зал будет полон людьми, которые придут посмотреть, как я пою, — в тон моим мыслям произнес Ларри.

Представляю, каким должно быть его волнение. И ответственность. Ведь каждому твоему слову внимают с трепетом и обожанием.

— Да уж, внушает уважение, — в сотый раз оглядывая огромное пространство, протянула я.

— И это еще без декораций и спецэффектов. Я пока видел их только в набросках, и даже не представляю, какой будет компьютерная графика, но не сомневаюсь, что будет круто. Это же Пол. Он умеет вкладываться в свое дело.

— Это же Ларри, он умеет зажечь сердца, — взглянув на него, парировала с улыбкой.

Он улыбнулся — так, что у меня сердце замерло.

А затем мы услышали окрик музыканта:

— Ларри, ну ты идешь?