Каникулы в Риме

– Да нет, какое там. Просто хотелось бы, чтобы это все было чистым. Свободным от примесей.

– Хочется все очистить, да, Макс?

– Очень.

– Я помню некоторых исторических личностей, которым тоже очень хотелось. Из-за их, несомненно, благих порывов мой дед пал под Сталинградом.

Макс скупо улыбнулся: Инга видела это сбоку, так как смотрела на него, пытаясь понять реакцию.

– А, это. Я не настолько радикален. Я поборник спокойного добра, который не встает из кресла и хочет, чтобы все сразу стало идеально. Не революционер.

– Может быть, тебя утешит то, что все циклично. – Инга окинула взглядом жаркую площадь. – Вот, например, Рим. Варвары, которых ты так любезно упомянул, разрушили его, но странным образом его величие осталось. Значит, не так уж плохо в итоге прикосновение варваров? А если предупредить его, то и вовсе выгодно? Рим не потерял своего духа…

– Откуда ты знаешь? – перебил ее Макс. – Ты ведь не жила в городе, куда пришли плохо пахнущие орды и разрушили твой дом, твои храмы и улицы? Это все теория. Впрочем, и я теоретик… Ты говорила, что хочешь предаться шопингу. Вот торговые ряды – вперед.

Он сменил тему, и это означало полное и безоговорочное окончание беседы. Инга вздохнула.

На Пьяцца Навона, как и во время предыдущих Ингиных визитов в Рим, не обошлось без ярмарки. Наверное, ярмарка приросла к плитам мостовой и не может стронуться с места. Чем только не торговали: страшненькими игрушечными ведьмочками в черных платках, надувными шариками с рожицами мультяшных героев, вездесущими магнитиками, совершенно неуместными в июне рождественскими носками, что принято вешать над камином. Как ни странно, носки покупали. Про запас, что ли? Все толкались, орали, вскидывали руки, крутилась карусель, многоязыкая речь смешивалась с нежным шумом фонтанов и хлопаньем голубиных крыльев.

– Scusi!.. Signorina!.. Quanto costa?..[6]

– Все, – сказал Макс, – надо сделать перерыв.

На ближайшей же улице Макс махнул проезжавшему мимо такси, которое, вопреки предупреждениям координатора Алексея, остановилось; непринужденно спросил у водителя:

– E'libero?[7] – и, не дожидаясь ответа, открыл дверцу Инге и назвал адрес отеля. Машина бодро влилась в общий поток.

– Я не знала, что ты говоришь по-итальянски, – сказала Инга через некоторое время, когда впереди показался Термини; она сидела, откинувшись на спинку сиденья. Ноги гудели.

– Немного. Достаточно, чтоб меня не обсчитали… – И бросил таксисту: – Si fermi qui, per favore. Quanto le devo?[8]

– Tredici[9].

– Надо же, по счетчику, – пробормотал Макс, расплатился и вышел, чтобы открыть Инге дверь.

Тут-то все и произошло.

8

Ехавшая за ними машина, притормозившая на некотором расстоянии, внезапно прибавила скорости – Инга увидела это мельком, выходя из такси. В следующее мгновение некая сила швырнула ее об асфальт, и почему-то оказалось, что Инга уже не стоит, а лежит между машинами на обочине, рядом кто-то тяжело дышит и что-то экспрессивно орет по-итальянски таксист.

– Макс, – простонала Инга, надеясь, что вот это тяжело дышащее рядом и есть Макс, как и она, огорошенный, но невредимый, – ты жив?

– Да.

Его руки приподняли Ингу, она оказалась сидящей на асфальте, прислонившись спиной к машинному колесу. Резко пахло бензином. Макс сидел рядом, скособочившись, и выглядел странно. Водитель, закончивший орать вслед лихачам, которые, по всей видимости, чудом не снесли у такси дверцу, промчавшись в миллиметре от нее, подбежал и что-то затараторил по-итальянски; из этого словесного потока Инга разобрала только «la polizia»[10].

– No la polizia! – решительно отказался Макс и принялся тяжело подниматься, как кабан из лужи. – Grazie. No la polizia. Arrivederci, signore[11].

Таксист пожал плечами, настаивать не стал, вернулся в машину и уехал – очень вовремя, так как за ним уже скопилась приличная, непрерывно сигналящая пробка. Прямо как в Москве, отрешенно подумала Инга. Машины с сердитым урчанием проползали мимо. Макс поднялся и стоял, опираясь на капот «смарта» и держась за бедро.

– Макс, что это было? – Инга вползла вверх по колесу и тоже поднялась. Мир вернулся в привычные рамки, стоять было легко, ничего не болело, кроме ушибленного об асфальт плеча. – Какой-то сумасшедший? Тебя задели?

– Зацепили, но немного. – Он постоял еще немного, покачиваясь, а потом решительно оторвал руку от машинки – и устоял. – Пойдем внутрь, что здесь маячить.

– Что это было? – спросила снова Инга, беря его под руку. Макс ощутимо хромал, но шел неплохо. – Давай я сейчас попрошу на ресепшн прислать врача.

– Никакого врача не нужно, я ничего не сломал, мне ничего не оторвало, и вообще я не инвалид, – мрачно усмехнулся он. Выглядел Макс странно: такой вид у него бывал, когда он лихорадочно думал, принимая быстрые решения. Инга очень хорошо знала это выражение лица. – Я лягу спать до ужина, и нормально.