Каникулы в Риме

Потом потолок сменился цветной движущейся картинкой, и какие-то лошади куда-то поскакали, и пропрыгал за ними кардинал в развевающейся мантии. Инга почему-то решила, что это кардинал де Брикассар из прочитанной ею давным-давно книжки, про которую деловой Макс непременно сказал бы, что это недопустимая сентиментальность. Инга хотела поговорить об этом с кардиналом, но он, улыбнувшись, исчез, и надвинулись незнакомые улицы…

Проснулась Инга некоторое время спустя, обнаружила, что спала два с половиной часа, уже вплотную придвинулся вечер, а Макс куда-то испарился. Шефа не было в номере, однако его сумка лежала здесь, да и не ушел бы он с концами, оставил бы записку или прислал sms. В вопросах информации Макс всегда был ответственен.

Значит, он здесь, в гостинице. Инга переоделась в платье, на сей раз темно-синее, с белым широким поясом, и спустилась в лобби.

Макс сидел в баре, попивая вино и читая что-то на айпаде. Заметил Ингу и махнул ей.

– Привет. Решил тебя не будить.

– Как твоя нога?

– Благодарю, все в норме. Не бывать мне пиратом Сильвером.

– Если хочешь, мы никуда не пойдем, останемся здесь, в отеле.

Макс выключил айпад, отложил в сторону и прищурился на ассистентку, как кот на воробья.

– Значит, так, Инга Михайловна? Завезли меня в фактически незнакомый город, а теперь на попятную?

– Все-то вы преувеличиваете, Максим Эдуардович, – возразила она, – если вы готовы, то и я готова! Только сумку из номера нужно взять.

– Хорошо.

Макс сказал, что ему все равно, куда идти, и Инга, поколебавшись, попросила клерка на ресепшн, сменившего давешнюю любезную девушку, вызвать такси. Для первого полноценного дня в Риме, и так насыщенного событиями под самую завязку, впечатления от римского метро могли сломить еще не окрепший Максов дух. Лучше перестраховаться. К тому же она собиралась сгладить впечатление от двух глупых и опасных случаев, причем себе – в первую очередь.

Машина подъехала через несколько минут и в два счета довезла клиентов до Пьяцца Барберини. Макс вышел, высадил Ингу, осмотревшись сначала на всякий случай (лихачей не наблюдалось), и одобрительно кивнул. Понравилась ему площадь, значит.

Пьяцца Барберини – площадь в историческом центре Рима, получившая свое название от расположенного на ней одноименного палаццо (вход в него находится на Via delle Quattro Fontane).

На площади расположено два творения Бернини: фонтан Тритона и фонтан Пчел.

Удивительный итальянский свет гас, уступая место проникнутым тайной сумеркам, и уже зажигались фонари, придавая вечеру оранжево-золотую окраску. В их свете становились мягче барельефы, утопали в тени статуи в нишах, а у державшего каменную фонтанную чашу Тритона, сына Посейдона, сделалось на редкость умиротворенное лицо.

– Пройдемся немного, – предложила Инга. – Я знаю один ресторан, и, в теории, к нему можно было бы подъехать, но лучше пройти.

– Ты еще не выдохлась?

– Выдохнуться в первый день? – изумилась она, беря его под руку. – Макс, у меня годы тренировок, не пропадать же им зря! Мы с родителями и сестрой весь Рим раза три обежали, наверное, и еще бы столько же раз повторили, если бы не нужно было уезжать!

– Вы просто гуляли? – спросил он равнодушно, но Инга опытным слухом уловила в этом вопросе нотки интереса. Вообще-то личные разговоры между нею и Максом были не в чести, но если он сам начал…

– Конечно, и гуляли, и ходили в музеи, и валялись на траве на вилле Боргезе, и фотографировались. И еще были в воскресенье на площади Святого Петра и видели Папу – правда, сильно издалека.

– В этом был какой-то смысл?

– Никакого. Но в этом и есть смысл, когда вроде бы его нет.

– Типичная женская логика, – поддел ее Макс, но как-то без огонька, Инга даже не подумала обижаться.

– Может быть. Но это просто… по-другому, чем мы привыкли каждый день. Мы ведь работаем с тобой, Макс, правда? Много работаем. Ты прекрасный руководитель, делаешь хорошее дело. Мне нравится это, я не ошиблась ни с компанией, ни с атмосферой. Только мне кажется, иногда нужно отдыхать. Ты… – Она приостановилась, обдумывая, следует ли это произносить, и все же произнесла: – Несмотря на твою полную безбожность, иногда ты напоминаешь мне священника, объятого экстазом служения.

– Торквемаду? – Он все еще забавлялся.

– Нет. Скорее, просветителя или, положим, монсеньора Бьенвеню[12].

– Я не настолько милосерден, чтобы не сдать полиции негодяя, утащившего у меня последние подсвечники.

– Конечно. Но ты работаешь с душой, и благодарные клиенты не просто приносят тебе деньги – они говорят тебе искреннее спасибо. Ты это ценишь, верно?

Она предполагала, что Макс закончит разговор тут же или отделается шуткой, но он вдруг ответил вполне серьезно:

– Да. Это важно.